Мои слова легко понять и легко осуществить. Но люди не могут понять и не могут осуществлять. В словах имеется начало, в делах имеется главное. Поскольку люди их не знают, то они не знают и меня. Когда меня мало знают, тогда я дорог. Поэтому совершенномудрый подобен тому, кто одевается в грубые ткани, а при себе держит яшму.
* * *
Мне, разумеется, известно, что правда похожа на её отсутствие, но слова про «легко понять и легко осуществить», выглядят, мягко говоря, сильным преувеличением. Буквальное понимание рекомендаций, данных в «Дао Дэ Цзин», приведёт к подавлению чувств и желаний; а недеяние, воспринятое так же буквально, обернётся полным бездействием в ожидании перемен, которые наступят сами собой. Такое случается, когда человек, желающий изменить свою ситуацию, тянет с необходимыми для её изменения действиями, и вынуждает окружающих принять решение за него. Тогда его ситуация действительно меняется, но не совсем так, как ему хотелось бы. Как правило, его положение ухудшается, а он оказывается не настолько бесстрастен, чтобы принять происходящее с лёгким сердцем.
«Дао Дэ Цзин» – это своего рода манифест о существовании Пути, Творца и Абсолюта; хотя Лао Цзы применяет слова дао и дэ, но суть их сводится к этому. Манифест не содержит в себе описания практик, приводящих человека к совершенной мудрости. Он говорит о законах, по которым существует мир, о его истоке, о взаимодействии человека с дао – в обеих его ипостасях. Он описывает состояние совершенномудрого и указывает на главные его черты. Но нигде в тексте нет прямых указаний, как прийти к недеянию, Лао Цзы просто указывает на то, что существует способ действия без действия, и оно наиболее совершенно и эффективно.
Мутная вода, которой дополнили исходный текст неизвестные доброхоты, тоже ничего не даёт читателю в практическом смысле постижения Пути. Житейская мудрость и политические уловки не то, чтобы совсем бесполезны, но прямого отношения к совершенной мудрости они не имеют. Советы и указания такого рода понять и в самом деле нетрудно, но следование им не приведёт человека к обладанию дао. Имитация достижения не помогает достигнуть.
Люди не могут понять сказанное в трёх случаях: когда им неинтересна тема и они изначально не собираются в неё вникать; когда у них нет такого же или сходного по содержанию опыта, как у тебя, и им остаётся только фантазировать, представляя себе описанную ситуацию, но, не зная её в реальности; когда сказанное изложено с использованием непонятных, никак не объяснённых терминов, и текст содержит в себе логические неувязки и смысловые противоречия, а предложения выстроены так, что нужно самому домысливать их содержание, в силу суперлаконичности формулировок, и домыслить можно по-всякому. К тексту «Дао Дэ Цзин» два последних случая непонимания относятся в полной мере, и Лао Цзы виноват в этом только отчасти. Его главы вполне понимаемы теми, у кого есть сходный опыт, но оставят простор для толкований тем, у кого этого опыта нет. Главы, внесённые позже, настолько противоречат основному посланию, что, воспринимая текст, как нечто единое, понять его становится невозможно.
Но, может быть, автор главы говорит не о тексте, а о тех своих словах, которые он говорил людям, но так и остался непонятым ими? И в них на самом деле имелись конкретные указания, которые люди не смогли осуществить, потому что не особенно старались? Узнать этого мы не можем, а потому остаёмся с тем, что есть – с несколькими странноватыми (учитывая контекст трактата) заявлениями, в которых прочие комментаторы нередко видят признание автора в невероятном своём одиночестве среди людей. И вот, что я им скажу: обладающий дао не бывает одиноким, он настолько наполнен и далёк, что не нуждается во внешнем внимании или понимании его окружающими людьми. И все эти слова про то, что люди не знают моих дел, и потому не знают и меня, а у меня за пазухой спрятана огромная яшма, выглядят дешёвым самоутешением.
Совершенномудрый не стремится к известности, но порой перед ним стоит задача распространения Истины, и тогда привлечь к себе внимание людей необходимо. Каждому времени – свои способы действия, недеяние всё равно остаётся их основой. А потому совершенномудрый делает необходимое, но не беспокоится о результатах – что должно случиться, то и случится; сделай, что нужно, и ни о чём не думай. Автор главы пишет о людях так, словно испытывает к ним сострадание или слегка на них обижен. Если он и на Пути, то ещё не достиг высшего уровня личного бытия, и его яшма не столь ценна, как ему кажется. Но Путь – на то и Путь, чтобы открывать тому, кто по нему движется, всё новые уровни опыта и понимания; возможно, наш автор позже и сам познал иные состояния, в которых его перестали беспокоить люди и их отношение к нему.