Если бы я владел знанием, то шёл бы по большой дороге. Единственная вещь, которой я боюсь, — это узкие тропинки. Большая дорога совершенно ровна, но народ любит тропинки.
Если дворец роскошен, то поля покрыты сорняками и хлебохранилища совершенно пусты. [Знать] одевается в роскошные ткани, носит острые мечи, не удовлетворяется [обычной] пищей и накапливает излишние богатства. Всё это называется разбоем и бахвальством. Оно является нарушением дао.
* * *
Тот, кто знает дао, идёт по большой ровной дороге. Тот, кто не знает дао, ходит узкими тропинками. Автор сомневается в своём знании и боится потерять Путь, если вообще вступил на него.
Символика, прямо скажем, очень простая, и сообщающая нам только о состоянии того, кто написал эту главу; совершенномудрый не имеет желаний, а потому не испытывает страха утраты чего бы то ни было, включая воображаемую возможность утраты дао или Пути. Тот, кто достиг – уже не потеряет, тому, у кого ничего нет, и терять нечего.
Можно, конечно, сказать, что большая ровная дорога – символ открытости и единения с Высшим, а узкая тропинка – путь эго, опирающегося на свои силы и никому не доверяющего. Так первый абзац главы будет чуть меньше похож на словоблудие, но толку нам от этого сравнения всё равно мало.
Второй абзац по содержанию вторичен, и повторяет то, что уже было сказано Лао Цзы: алчность и бахвальство нарушают гармонию; они вредны и осуждаемы. Видно, не очень хорошо обстояли дела в стране, раз все мудрецы стремились наставить знать на путь истинный. Не думаю, что наставлениями, осуждением и благими пожеланиями можно было что-то изменить, но на идеях справедливости и правильности вырастают будущие революционеры, а революции заставляют властителей менять форму и стиль правления. Но нам, конечно, всё это малоинтересно, а потому мы перейдём к следующей главе.