Дао постоянно осуществляет недеяние, однако нет ничего такого, что бы оно не делало. Если знать и государи будут его соблюдать, то все существа будут изменяться сами собой. Если те, которые изменяются, захотят действовать, то я буду подавлять их при помощи простого бытия, не обладающего именем. Не обладающее именем — простое бытие — для себя ничего не желает. Отсутствие желания приносит покой, и тогда порядок в стране сам собой установится.
* * *
В этой главе снова обнаруживаются противоречия с тем, что было сказано раньше. Мало того, что дао здесь осуществляет недеяние, которое раньше являлось уделом совершенномудрых, так теперь оно ещё и делает всё – в прямом и буквальном смысле этого слова. Понятна попытка автора в очередной раз возвеличить дао и указать на его огромную важность в происходящем, но в итоге мы получаем сверхсущество, руководящее любыми процессами – и человеческими, и природными. Если принять это на веру, тогда с людей снимается вся ответственность за любые их действия, ведь делают не они – делает дао. Тогда все люди – невольные проводники дао, как и положено, ничего о нём не знающие, но ему подчиняющиеся. Привлекательная точка зрения, не правда ли? Всё предопределено, и никакой свободы выбора у человека нет; идея известная и в поле доступной нам логики неоспоримая. Проблема только в том, что в предыдущих главах Лао Цзы отговаривал людей от бахвальства и стяжательства так, словно у них есть настоящая свобода воли. Поэтому я не могу принять фразу о дао, делающем всё на свете, как принадлежащую перу Лао Цзы; в ином случае, нам придётся признать, что он писал то одно, то другое, сам до конца не понимая, что имеет в виду.
Проблема имитаторов всех сортов заключается в том, что им всегда не хватает либо понимания, либо таланта. Использовать термины, употребляемые Лао Цзы, совсем несложно; сложно сочинить что-нибудь действительно осмысленное. Следующая фраза: «Если знать и государи будут его соблюдать, то все существа будут изменяться сами собой». Видимо, речь здесь о соблюдении недеяния, а не дао. Если недеяние стало уровнем бытия самого великого дао, то как его станут соблюдать государи, не прошедшие все необходимые трансформации – непонятно. Но если им это удастся, тогда они станут равными дао, вызвав как бы беспричинные изменения существ. А дао, которое делает всё, оказывается при этом исключённым из процесса. Если же оно участвует, значит, государи могут подчинить его себе, и тогда получается совсем уже чушь.
Есть законы, по которым существует всё живое и неживое. Зная эти законы, мы можем предсказать, как будут развиваться события. Всё, к чему призывал Лао Цзы – это их соблюдение и ограничение деятельности людей в том, что касается внесения хаоса в изначальный порядок. Без желаний люди не могут жить в принципе, если они не прошли через духовную трансформацию, и поэтому Лао Цзы призывает ограничить и умерить желания, но не предлагает людям избавиться от них одним щелчком. Тот, кто понимает, демонстрирует своё понимание в том, что пишет. Тот, кто не понимает, сочиняет ерунду, обрамив её «правильными» словами.
«Если те, которые изменяются, захотят действовать, то я буду подавлять их при помощи простого бытия, не обладающего именем». Слова знакомые, содержание странное. До этого предлагалось не давать действовать мудрствующим и распространяющим учёность. Теперь автор собирается подавлять всех изменяющихся (то есть – всех вообще), кто вдруг захочет что-нибудь сделать. Непроявленное дао, не обладающее именем – понятно; имени нет в силу его небытия. Бытие, не обладающее именем, нечто новое и абсурдное. В других вариантах перевода этой главы используется словосочетание «безымянная простота», но суть дела от этого не меняется. Автор, со всей присущей ему прямотой и скромностью, претендует на силу Бога; ну что же – бывает.
«Не обладающее именем – простое бытие – для себя ничего не желает». Похоже, что речь всё-таки идёт о дао, но искажения первоначальных смыслов слишком большие, чтобы принимать эту фразу всерьёз.
«Отсутствие желания приносит покой, и тогда порядок в стране сам собой установится». Снова правильные слова, непонятно о чём сообщающие. Отсутствие желаний у народа? Это невозможно. У знати? Если знать обрела высшую мудрость, тогда она перестала быть знатью, поместив себя позади всех. Может быть, автор имеет в виде отсутствие желаний у себя? Но если его одного хватит, чтобы поддержать порядок в стране, тогда незачем всё это писать. Спасай людей незаметно, не трезвонь об этом на всю округу. Если же тебя так распирает, что промолчать невозможно, значит, до совершенства тебе ещё далеко, и все твои великие силы существуют только в твоём воображении. В общем, эта глава, с моей точки зрения, написана не Лао Цзы и вносит искажения в его послание.