Бывают такие люди — идеалисты. Так вот, как только идеалисты узнают про что-нибудь идеальное, вроде наилучшего государственного строя или наилучших духовных практик, им сразу хочется в этом жить или этим обладать. И на Путь, надо сказать, приходят сплошные идеалисты, во всех смыслах этого слова. Поэтому они тоже хотят идеального: чтобы результаты их усилий были максимально близки к лучшим из возможного или превосходили их. Чтобы осознанность росла, как на дрожжах, чтобы восприятие было острым, как бритва, и Господь чтобы чувствовался Своим Присутствием и днём, и ночью. Желания как желания — в чём-то даже хорошие, если не считать того, что они очень трудны в исполнении, и потому приносят страданий своим носителям намного больше, чем явной пользы.

Преподобный Софроний Сахаров в книге «Видеть Бога как Он есть» пишет, что чуть ли не основной его практикой в монашестве было покаяние. К покаянию, правда, временами добавлялся плач – когда обычный, человеческий, а когда и духовный, инициированный Божественным Присутствием, Божественной Любовью или другими высшими энергиями; но покаяние всё равно занимало главное место в его первоначальной работе над собой.

Представление о собственном терпении у людей неоднозначное. С одной стороны, терпение как человеческое качество – безусловное благо и необходимость для каждого, с другой стороны, так называемые «терпилы» презираются. И дело не только в мере терпения, но и в разных его типах.

Главная текущая молитва Школы: «Господи, веди и направляй меня», почему-то содержит в себе два почти синонима, «веди» и «направляй», и это может показаться странным.

Дело тут, конечно, не просто в усилении мольбы повторным рефреном. Есть в этих двух словах принципиально разное, взаимодополняющее содержание, не сразу считываемое умом.

Господи, когда я перестал желать? Господи, когда я потерял веру в себя? Когда разочарование в себе поселилось в моём сердце? Когда боль от разочарования в себе стала настолько сильной, что во мне поселился страх этой боли, и тогда я решил больше никогда её не испытывать, не замечать эту боль разочарования в себе?

Я пытался сбежать от этой боли, но где скрыться от самого себя?

Поиск смысла жизни отличает человека в высшем смысле от человека биологического вида и частично, от вида социального. Поиск этот считается самодостаточным, а вот его результат – сомнительным. Почему же поиск этот, столь важный, столь безрезультатен? Смысл жизни стал относительным, чисто субъективным, как и все другие гуманитарные понятия в наше время духовного кризиса. Но попробуем покров тайны над этим проклятым вопросом всё-таки приподнять и разглядеть нечто объективное.

С чего начинается Путь к Богу?

Путь к Богу начинается из ...  Из чего? Осознания своей слабости и поиска силы? Любви ко всему прекрасному, требующей такой же ответной любви? Из видения своих пределов и тщетности своих усилий выхода за эти пределы? Или мимолётного загадочного переживания в детстве?  Тоски пустоты и стремления к наполненности? Из радости открытий нового и неумения жить в постоянном?

Доверять или не доверять можно только тому, кого ты знаешь, тому, с кем у тебя есть какие-то дела. Поэтому в начале Пути речи о доверии Богу вообще не идёт, там важнее от веры в Его существование перейти к точному знанию, получив опыт прямого взаимодействия с Ним. Нужно молиться и наблюдать, приходят ли ответы на молитвы, и в какой форме они даются. Созерцать атрибуты Бога в зикре, и взаимодействовать с ними, наблюдая их влияние на себя. Спрашивать, и получать или не получать ответы на свои вопросы. Ощущать или не ощущать Его Присутствие; чувствовать Его Милость и Любовь или оставаться закрытым для них.

Мастер не применял понятие Игра к Пути. Но пришло время раскрыть Тайну, касающуюся тех, кто собирается дойти до прямого общения с Богом: вам может быть предложено вступить в истинную Игру.

Ключевая проблема на Пути, решение которой переводит искателя в нашедшего, в идущего по Пути – это формирование запроса на его прохождение. Без обретения адекватного запроса устойчивого движения по Пути быть не может.