Чувство сострадания обычно считается чем-то хорошим и полезным. Раз ты сострадательный, значит, и человек хороший. А хороший человек – он такой: чего не желает себе, того не желает и другим. То есть видит он страдания других и в какой-то степени начинает страдать сам, испытывая жалость (а может быть, и сожаление) к тем, кто сейчас мучается. И мало кто осознаёт, что сострадание такого рода представляет собой проекцию жалости к себе и нежелание попадать в подобные ситуации, особенно если ты уже побывал в них раньше.
У тех, кто сострадает из высокого духовного состояния, присутствует желание помочь заблудшим. Пробудить спящих или, на худой конец, возвестить им окончательную Истину. А желание, каким бы возвышенным оно ни было, остаётся источником страданий для своего носителя. Вот спящие, например, не пробуждаются, и ты печалишься (или гневаешься), ощущая своё бессилие и глубоко переживая их обывательскую невосприимчивость к твоим усилиям. В итоге в мире прибавляется страдание, вот и всё.
Нет смысла в том, чтобы проецировать свои желания или жалость к себе на других. Бесполезно лезть к людям со своим видением мира и возвышенными словами, когда они этого сами не ищут. И нельзя помочь тем, кто ещё внутренне не дозрел до того, чтобы отказаться от своих страданий. А делать то, что необходимо, можно без всякого сострадания – из любви, не направленной ни на кого конкретно, но позволяющей принять всех: и спящих, и пробуждённых такими, какие они есть. И любовь без объекта, как одно из главных состояний высшей реализации человека, куда выше сострадания, которое всё время обращено то к людям, то к собакам, то ещё к кому-нибудь, и всегда нуждается в их страданиях для своего поддержания.