Когда у Платона случился кризис среднего возраста, он стал ощущать не вполне сформулированную, но в тоже время достаточно ясную потребность в духовном руководстве. Будучи современным человеком, не лишенным духовных приоритетов, впитанных им с программой «Время» и из сериалов, транслируемых каналом «MTV», Платон решил начать свои поиски столпов веры с прочёсывания Интернета. Потеряв на порносайтах не более двух суток, Платон набрёл на объявление, в котором ему предлагали отметить день рождения выдающегося Мастера 20го века всего лишь за 500 рублей.
В программе обещались беседы на интересные любому разумному человеку темы, концерт художественной самодеятельности, танцы и шведский стол в конце. Взвесив все «за» и «против», убедившись, что у него есть лишние 500 рублей, и веря в то, что можно найти Истину и в 21ом веке, Платон нарядился в чистое и отправился по любезно указанному в объявлении адресу.
Прибыв на место, Платон убедился, что в зале есть барная стойка и довольно много людей, ещё не достигших среднего возраста, но уже видимо ощутивших кризис. Была также сцена, от которой Платон на всякий случай уселся подальше, не будучи уверенным, насколько художественной будет заявленная в объявлении самодеятельность.
С некоторыми заминками праздник всё-таки начался. Вначале для людей наподобие Платона был продемонстрирован фильм, где было вкратце объяснено, почему празднование дня рождения именно этого Мастера столь важно для всех присутствующих. Из фильма выходило, что именинник был Мастером танцев, причём даже не Мастером, а учителем, и Платон не знал, какая в этом разница. Чувствуя, что не вполне понимает, туда ли он попал, куда ему было надо, Платон сосредоточился и стал вникать в происходящее на сцене. И вовремя – ведущий программы предложил обсудить отрывок из неизвестной Платону книги, пригласив для этого на сцену тех, кому можно доверить это, судя по всему, непростое дело.
К счастью для Платона ведущий сам стал читать вслух предлагаемый к обсуждению отрывок. Платон, напрягшись всем телом, вслушался в речь ведущего. У того была неважная дикция, отчего непонятный текст учителя танцев не становился понятней. Наконец заунывное чтение, слегка напоминавшее пытку, было успешно закончено, и Платон уже вздохнул с облегчением, как началось обсуждение и толкование всего вышепрочитанного. На сцене появился высокий мужчина со строгим взглядом и аскетическим выражением лица. Его представили как руководителя, обучающего группу учеников, то есть тоже учителя.
«Ага, – подумал Платон, – может, хоть сейчас чему-то научусь». Мужчина сел на стул посредине сцены и вперился, почти не мигая, в зал. Платон понял, что был прав, когда сел подальше от сцены. Мужчина сидел неестественно прямо, как будто проглотил аршин, и практически не шевелясь. Платон не знал, что видели окружающие его люди в этой имитации сфинкса, сам же он видел некоторое напряжение в позе учителя. «Может, так и надо, – подумал Платон, – может, без этого он не сможет донести до нас глубочайшие истины, открытые им в трудах воздержания и духовного подвижничества».
Неожиданно мужчина открыл рот и сказал несколько слов. Платон не понял ни одного из них. Слава Богу, откуда-то возник переводчик и, почти не запинаясь, стал переводить возвышенные слова учителя на простой русский язык. В общем, слова Платону стали понятнее, а смысл их, произнесённых вместе, продолжал ускользать. Со слов переводчика, учитель видел в приведенном отрывке описание пирамид на Марсе. «У пирамид, – вещал он, неподвижно глядя перед собой, – есть семь отверстий, которые очень важны». В этом месте Платон потерял нить рассуждений и стал ждать, когда заморский учитель закончит свои комментарии.
Всё когда-нибудь кончается, закончилось и это выступление. После него на сцене появился куда более подвижный мужчина, который, как объявили, тоже оказался учителем, и хотел объяснить дуракам, наподобие Платона, смысл, который от них был скрыт. Этот другой учитель говорил по-русски, и слушать его было легче. Он ходил туда и сюда по сцене и утверждал, что груди девственницы таинственным образом отличаются от грудей матери.
Платон сидел и недоумевал, как в одном небольшом отрывке два учителя, два, видимо, неглупых человека могут увидеть столь различные смыслы. «Конечно, – думал Платон, – при некотором усилии можно представить, что пирамида напоминает грудь девственницы, однако всё это чересчур мудрёно».
Второй учитель, к великому облегчению Платона, уложился в полчаса. Последние двадцать минут из них Платон думал о том, что тупление и выступление имеют много общего – просто выступление – это тупление со сцены.
Второго учителя сменил третий. Ведущий объяснил, что это очень заслуженный человек – и как человек, и как учитель.
Заслуженный человек напоминал учителя физкультуры на пенсии. Неуловимое сходство проявлялось в гневе, с которым тот говорил, и который приобретается, когда годами общаешься с тупыми старшеклассниками.
— Мы, – сказал он, – уже в шестидесятые ломали голову над этой книгой…
По дороге домой Платон размышлял о том, что, видимо, духовный путь не для него. Слишком уж всё было непонятно и даже дико.
— Не стать мне титаном духа и ничего не узнать о пирамидах на Марсе, – подытожил он, а потом включил телевизор и стал безмятежно смотреть новости, только иногда с горечью вспоминая столь бестолково потраченные пятьсот рублей.