Было время, когда Платон Бережков стремился сочетать в своей жизни самые разные вещи. Некоторые сочетались легко – например, джин и тоник, смешанные в одном стакане, нисколько не портили друг друга, открывая новые измерения вкусовых алкогольных наслаждений. Не менее легко и приятно в определённые периоды жизни половое воздержание сочеталось с онанизмом. Воздержание усиливало энергичность рукоблудия, а оно, в свою очередь, придавало одиночеству некоторую умиротворённость. И, наконец, пиком соединения несоединимого стал момент, когда Платон решил продвигаться по духовному пути, сделав фоном для этого тихое семейное счастье.
Поначалу всё шло неплохо. Платон нашёл себе жену из райцентра, в котором и сам провёл свою непростую молодость. Теперь, когда первые седины уже должны были появиться, но не появились, и жил он в большом городе, ему казалось приятным закрепить связь с местами своей юности посредством удачного брака. Да и жена, честно сказать, сама по себе была напоминанием о молодости, поскольку намного уступала Платону в плане биологического возраста. История их отношений, приведших к скоропалительному браку, достойна толстой, хорошо изданной книги, вышедшей из-под пера Владимира Набокова, но поскольку в последнее время он ничего не пишет, то насладиться ею у нас нет никакой возможности. Итак, вырвав у девушки согласие на брак с помощью вычурного поведения и неконтролируемой глупости, Платон на удивление всего райцентра сыграл свадебку, да и уехал через день обратно, в большой город, оставив молодую на произвол её многочисленной родни.
И повелось так: все рабочие дни Платон проводил в городе, где медитировал, занимался с клиентами, смотрел телевизор, думал о высоком и вечерами регулярно звонил жене, долгими разговорами показывая ей отсутствие у себя любовниц. А в выходные он с головой погружался в пучину семейной жизни, балуя себя домашней пищей, горячей ванной и частыми объятьями. Год прошёл незаметно, и даже родня как-то сумела привыкнуть к тому, что дочка ни с того ни с сего обрела своё воскресное счастье.
Перемены, как водится, пришли оттуда, откуда их и ждать было невозможно. Дело в том, что Платон, как и многие другие люди, чувствовал себя социальным животным. И не мог исследовать духовный путь в одиночку. Ему была нужна пусть немногочисленная, но всё же компания. И она нашлась. Одинокие духовные странники два раза в неделю собирались вместе и, сбившись в кучку, выполняли практики, которые, как ожидалось, должны были помочь им обрести новое чувство себя и узнать смысл своей жизни. Иногда их самозваный лидер призывал всех помолиться о насущном. И вот Платон после очередного такого призыва, придя в состояние религиозного самозабвения, стал молить Господа: «Боже Всемилостивый, укажи, пожалуйста, мне мой Истинный Путь!» Истово повторяя эту фразу, Платон всей душой, совершенно искренне, хотел узнать ответ и получить указание.
Ночью после молитвы Платону не спалось. Беспокоило какое-то непонятное ощущение, которое можно было выразить только излюбленной матерной присказкой, что Платон и делал время от времени, но сон от этого не приходил. Утром, кое-как оправившись от ночного бдения, Платон отправился на работу. Надо сказать, что вся работа Бережкова зависела от количества клиентов, которые обращались к нему за услугами. Есть клиенты, есть и работа. Платон был заслуженным бойцом на своём участке частного бизнес-фронта, окучивая его уже не первый десяток лет. Поэтому поток людей имел стабильность и будущее не сулило серьёзных потрясений. Однако в течение недели поток клиентов превратился в слабую струйку, а потом и вовсе иссяк. Платон решил, что это временное, практически сезонное колебание спроса на его услуги. Но каждый новый день приносил разочарование, пробуждая смутную тревогу в сердце. По выходным Платон продолжал вести примерную жизнь семьянина из глубинки, омрачавшуюся тем, что вручать жене по приезде стало нечего, а она уже привыкла к получению наличных в пятницу вечером.
Так прошло два месяца. У Платона появились трудности с выплатой аренды за жильё и офис. Долгими тоскливыми вечерами, от которых не спасали даже медитации, Платон спрашивал себя и Бога: в чём же мой истинный путь? Неужели я должен отказаться от всего материального, чтобы предать всего себя подвигам Духа? Или куда мне двигаться? Впасть в нищету и пуститься бродяжничать? Ответа не было. Жена, между тем, заподозрив мужа в обмане и скупердяйстве, стала отказывать ему в исполнении некоторой части супружеских обязанностей, очень ценимой мужчинами в возрасте.
Нельзя утверждать, что тогдашняя жена Платона была злой или недоброй женщиной. Если бы попросить дать определение её внутренней сути какого-нибудь интеллигента, вроде Бориса Немцова, то оно прозвучало бы так: недалёкая, эгоистичная, холодная сука, не знающая чувства любви. Ни прибавить, ни убавить.
Время шло, а ничего не менялось. Работы не было, Платону приходилось жить почти взаймы, а ситуация в семье стремительно ухудшалась. Конец не заставил себя ждать. Как-то раз жена Платона, любезно встретив его на автовокзале, отвезла его не к себе, а к родителям, объяснив по дороге, что дальше их жизненные пути расходятся. И что есть в ихнем райцентре мужики помоложе и побогаче Платона.
Вернувшись в город, Платон горько плакал целые сутки. Потом пил двое суток, чтобы восстановить баланс жидкостей в организме. После этого Платон Бережков решил, что всё, что ни делается, то к лучшему. И стал готовиться к голодной смерти. Любимая жена быстренько подала на развод, и, благодаря силе коррупционных связей, он случился мгновенно.
Не успев оправиться от всего случившегося, Платон с удивлением обнаружил, что клиент неожиданно пошёл. Да как пошёл! Приходилось работать с раннего утра до позднего вечера с такой интенсивностью, про которую Платон уже почти забыл. Денежки стали прибавляться день ото дня, и возник даже некоторый их избыток. Крайне озадаченный таким поворотом, Платон снова задумался. Выходило, что истинный путь лежал в расторжении брака. Платону-то казалось, что путь как-то не должен касаться таких банальных и примитивных вещей. Что он должен быть… возвышеннее, что-ли. «А с другой стороны, – размышлял Платон, – что ещё может быть возвышеннее священного института брака, подкреплённого силой чувств?» И не находил ответа.
За рабочими заботами все эти мысли покинули голову Платона. Он привык оставаться на выходные в городе и даже нашёл себе всякие хорошие занятия. Одиночество не тяготило его, только страх провести всю оставшуюся жизнь одному нет-нет, да и сжимал его сердце. И вот, как бы в ответ на это, одна из случившихся рядом женщин обратила на него внимание. А потом осталась ночевать. И как-то пошло всё весело и живо. Платон, растерявшись от такого счастья, стал называть её своей женой, а она млела от нежданной радости…
Через неделю после этого работы опять не стало.