На основе идей, главных доминант и памяти о самом себе человек идентифицирует себя относительно своего положения в мире и среди людей. Все имеют свою собственную самоидентификацию, которая может серьёзно расходиться с оценками окружающих. Например, все учителя не раз говорили, что ты тупой дебил, но ты-то знал, что тебе просто неинтересно у них учиться. И что дебилы на тебя совершенно не похожи. Или все говорят, что человек ты талантливый и способный, и ты хотел бы им верить, но точно знаешь, что существо ты слабое, трусливое и бездарное, а потому эти люди просто заблуждаются. Но как бы ни расходилась идентификация себя с мнением окружающих или, наоборот, полностью с ним бы совпадала, она есть у всех, и она необходима уму, чтобы «знать своё место».

Самоидентификация отвечает на вопрос «кто ты?», который в той или иной форме люди задают друг другу при первом знакомстве, а также при приёме на работу и вообще начале общения в новой социальной группе. Внешняя самоидентификация проста и сводится к перечислению социальных ролей: строитель, менеджер или какой-нибудь космонавт. Кроме того, есть внешние идентификации по семейному и общественному положению и встроенная наиболее глубоко – идентификация по полу. Внутренняя самоидентификация обычно бывает более сложной и зачастую – куда более противоречивой.

Внешнее определение себя связано с тем, в чём человек вроде бы реализовался, и своё соответствие претензиям на реализованность необходимо поддерживать. То есть раз уж назвался врачом – то и лечи, а если решил, что ты хороший человек, то будь добр им и оставаться. Самоидентификация показывает, что человек считает самыми важными своими достижениями или чертами характера, и когда женщина говорит, что она, дескать, мать, тогда на этом и утверждается её чувство собственной важности, и детям её не позавидуешь. А если кто-то вдруг заявляет, что он – суфий, то к этому человеку стоит присмотреться, потому что, возможно, с ним приключилась какая-то беда.

Любая идентификация – это ярлык, с одной стороны, обозначающий некую часть реальности человека, а с другой – упрощающий не только его содержание, но одновременно и общение с ним. Особенно, если его более тонкие содержания тебя в принципе не интересуют. Кроме того, любая самоидентификация частична – потому что никто не знает себя окончательно в силу ограниченности собственного опыта и условий существования. Можно только воображать, как ты поведёшь себя на войне или в корабле, зажатом льдинами; что ты станешь делать при полном отсутствии общения с себе подобными или при наличии нескончаемого количества денег. Познать себя в экстремальном опыте большинству не дано, а те, кто с ним сталкивается, чаще всего выясняют, что он приносит чрезмерно сильные впечатления, которые им проще забыть, чем жить с ними. Вот и получается, что Милость для всех – и в самом деле Милость, и что твои непознанные потенциальные поведенческие глубины лучше бы и не исследовать.

Есть ещё одна трудность, легко ощущаемая на фоне попыток создать более точную идентификацию себя. Она связана с тем, что при погружении внимания внутрь себя, за пределы ума и в пространство тела, сказать о себе что-нибудь толковое не получается. И то, что можно ощутить в себе, не подлежит идентификации, потому что нет там времени, и нет той определённости, к которой стремится ум. И если продолжать путешествие внимания к истокам и пределам своих состояний, ощущений и мыслей, тогда выяснится, что они порождаются в трёх различных телах, не существующих совсем автономно, но обладающих вполне очевидной самостоятельностью, которая в итоге оказывается иллюзорной. Взаимодействие этих трёх тел с энергией Сознания создаёт всю совокупность энергетических и прочих проявлений человека, но и этим дело не ограничивается, потому что он вписан в системы энергетических связей, вне которых существовать не способен, и говорить о нём как об отдельно существующей единице Творения, конечно, можно, но это тоже будет довольно грубым упрощением.

Самоидентификация, которая, вроде бы, необходима для лучшего понимания своего места в обществе и вообще в жизни, способствует развитию отождествления с образом себя, делающего нечто важное (или неважное, здесь всё равно). Так возникает цепочка: я мужчина (женщина), я родитель (ребёнок), я слесарь (или кто-нибудь ещё), я делаю то-то и то-то. Цепочка самоидентификаций, меняющихся со временем, формируется в детстве и тянется до самой смерти человека. Самоидентификация далеко не всегда совпадает с субличностями, потому что ты можешь считать себя гением, но иметь субличность повара, выпускающего в свет сборники своих рецептов. Характер у тебя, как и положено гению, будет тяжёлым, но профессиональная субличность всё равно окажется меньше твоей собственной оценки себя и важности своих дел. Самоидентификация часто оказывается оторванной и от реальности, и от социальных ролей, которые человек вынужден играть, чтобы зарабатывать себе на хлеб и не оказаться в изоляции. Так, например, менеджер среднего звена, страдающий алкоголизмом, может считать себя мистическим анархистом, понимающим в том, что происходит в мире, побольше всех прочих, и временами пишущий об этом в комментариях к статьям на политизированных сайтах. Его самоидентификация будет компенсаторной, позволяющей ему сохранять высокую самооценку, не чувствуя себя неудачником. И уж конечно, он, как честный человек, никогда не станет идентифицировать себя с алкоголиком, потому что алкоголики не могут обходиться без водки, а я могу, просто иногда мне тоже нужно расслабиться.

Можно иметь субличность сына, которая будет автоматически включаться при общении с родителями, выдавая привычные реакции, но при этом иметь идентификацию, отрицающую их оценку твоих достижений и вообще отрицающую твою связь с ними. Другими словами, самоидентификация очень часто играет именно компенсаторную роль, призванную уменьшить разочарование от своего положения в социуме, и в этом смысле она действует в одном ключе с субличностью «я». Она, как известно, при помощи внутренней болтовни, называемой ещё внутренним диалогом, снимает дискомфорт, возникающий от противоречий в поведении разных субличностей, чтобы человек мог сохранять иллюзию цельности и правильности своих реакций и действий.

Самоидентификация; комплект идей, в истинность которых ты веришь; набор ролей для общения с разными группами людей; опыт, который ты наделяешь значимостью и ценностью; память и страдания, связанные с прошлым, а также надежды и ожидания, обращённые к будущему, – вот из чего состоит твоя личность, которую ещё называют низшим «я» или эго. Она – не весь ум, но его часть, призванная представлять тебя и вовне, и внутри. Она – твоя версия себя для частного и общего пользования: суженная, упрощённая и имеющая более-менее точные определения своего содержания. Из неё исходят оценки и определения, она берёт на себя ответственность за принятые решения и предпринятые действия, и она, по сути, считает себя тобой. Ну, или ты считаешь себя ею, отождествляя себя с состояниями искусственно созданной структуры ума, которой и является твоя личность.

Идентификация себя по роду деятельности не отвечает на вопрос, кто ты есть. Точнее – отвечает, но не полностью. Субличности меняются в зависимости от того, с кем ты общаешься прямо сейчас. Опыт чего-то да стоит, но не факт, что твоя интерпретация его хоть сколько-нибудь истинна. Память приходится использовать избирательно, чтобы плохие воспоминания не портили настроение и не отбивали охоту жить на белом свете. Есть ещё желания, которые как бы твои, а не чужие, но большую их часть ты сформулировал под влиянием внешних впечатлений, глядя на окружающих тебя людей или слушая их рассказы о том, как хорошо им было в прошлые выходные. Есть ещё страхи, которые нужно контролировать, чтобы они не загнали тебя в невроз, и не мешало бы контролировать свою жизнь – хотя бы в той степени, в которой получится избежать пугающих ситуаций, продлив в идеале своё существование до самого длинного максимума. Есть уверенность и неуверенность, есть правильное и неправильное, должное и недолжное, хорошее и плохое, чистое и грязное. И есть ещё психоэмоциональные травмы, создающие напряжение в бессознательном уме, да и в памяти тоже (в силу хранения в ней подавленных энергетически сильно заряженных впечатлений). Все эти противоречия, запреты и избегания, противопоставления и неразбериха в том, чего ты сейчас хочешь или боишься на самом деле, приводят к тому, что требуется система постоянно действующих компенсаций, чтобы ум не пошёл вразнос.

Субличности возникают по необходимости и имеют защитную функцию, связанную с необходимостью выживания человека в той форме социума, в которой он сейчас находится. Функция эго, по сути, тоже направлена на воплощение эффективной модели выживания, и первые две эгоистические установки – «это моё» и «я не буду» – отражают в себе краткое содержание самого первого, повелевающего нафса. Контроль выражения эмоций изначально имеет приспособительную и потому защитную функцию. Другое дело, что все эти полезные для внешнего выживания структуры и их проявления делают жизнь человека напряжённой и не слишком счастливой. Ум весь пронизан системами компенсации, где желания уравновешиваются страхами, разочарования – надеждами, и действия призваны хоть как-то нивелировать не очень приятные внутренние состояния. Так, например, неуверенность в себе может компенсироваться нарочито агрессивным поведением, а желание быть лучше, чем ты есть, – безудержным враньём о себе.

Ум, пребывающий в равновесии, встречается не слишком часто, и обычно его обладатели достигли состояния внутренней стагнации, будучи удовлетворёнными своей внешней реализацией и не позволяя себе попасть в ситуации, грозящие привнести нечто ненужно новое в их жизнь. Внутренние состояния стабилизируются небольшим (я бы даже сказал, примитивным) набором желаний, а удовольствия имеют по большей части физиологическую природу и связаны с радостями тела. Конечно, подобная «стабильность» недоступна молодым, полным нереализованных желаний людям. Тем более что со временем она неизбежно оборачивается деградацией – и ума, и всего человеческого существа в целом.

В поиск не приходят от хорошей жизни, а потому чаще всего у новоиспечённых искателей компенсаторные системы сбоят, а ум разбалансирован. И потому, прежде чем окунаться в разного рода практики трансового наведения или начинать чистить подсознание и пробовать что-нибудь быстро- и сильнодействующее, хорошо бы вначале освоить сидячие практики пребывания в осознанности, чтобы немного расслабить ум и привести его в равновесие, прежде чем пытаться в нём что-то менять.