Интерпретация опыта – самое слабое место многих мистических и духовных текстов. Вот, например, случилось с человеком трансцендентное переживание. В нём он обрёл новый необыкновенный опыт, который, что характерно, сопровождался этаким пронизывающим всё знанием происходящего. Не в смысле знанием того, что вот, вошёл в меня импульс Милости Бога, и эта энергия так изменила моё восприятие, что я увидел мир иным – этого в момент переживания никто не осознаёт. Наоборот, пребывая в изменённом состоянии, человек ощущает по-другому пространство и энергии, понимая (а значит – зная), что вот как всё устроено. Можно увидеть мир пронизанным и наполненным энергией Сознания, можно ощутить Свет, который, опять же, существует во всём, можно получить видение о всеобщей Божественной Справедливости или познать, что мир наполнен Любовью. Вариации переживаний могут быть разными, но суть их – важная и содержательная, открывающая новые истины, – останется одинаковой. И очень сложно отказаться от того, чтобы не возвести это искажённое восприятие в окончательную Истину окружающей нас реальности. А на деле это переживание – всего лишь ещё одна завеса, к которой нужно относиться спокойно, понимая, что по факту ты ещё не готов воспринимать импульсы Милости, потому что твоё внутреннее пространство недостаточно очищено, а изменение восприятия, связанное с его вхождением, ничего особенного не означает. Но чтобы прийти к подобным выводам, нужно знать природу трансцендентных переживаний, а информацию о ней найти практически невозможно, потому что в древние времена общий уровень знаний не позволял оформить и сформулировать описание своего опыта подобным образом.
Неправильное понимание происходящего – главная проблема, возникающая при словесном оформлении полученного опыта. Возведите содержание трансцендентного переживания в абсолют, и вы получите препятствие к дальнейшему продвижению (если, конечно, оно вообще планировалось). К сожалению, довольно часто приходится сталкиваться с тем, что люди делают из изменённых состояний нечто возвышенное и «божественное», придавая им значение, которого они объективно не имеют. Транс вместо осознания, опьянение в зикре вместо полного присутствия в нём – всё это сейчас широко практикуется и даже приветствуется. Понятно, что кое-что лучше, чем совсем ничего, но практики, сознательно или бессознательно выполняемые ради вхождения в изменённые состояния ума, не имеют никакого духовного содержания. Это аналог бытового пьянства, и не более того. И какие бы возвышенные переживания люди в них ни испытывали, толку от них не будет никакого, кроме, разве что, поддержания вдохновлённого нафса в столь же вдохновлённом состоянии. Однако питать себя иллюзиями того, что ты можешь, войдя в экстатический транс, почти что пообщаться с Богом, так приятно, что отказаться от этого решительно невозможно. И начинают современные суфийские авторы превозносить опьянение Божественным, представляя его главным достижением на суфийском Пути (в их, по крайней мере, версии) и как бы намекая, что за этими словами об опьянении кроется нечто очень значительное. Но не стоит путать изменённое состояние ума с его трансформацией, и только тот, кто не исследовал тех самых изменённых состояний, может считать их высшими из возможных.
Постоянно жить в изменённом состоянии ума нельзя: даже у наркоманов это не получается. Какие бы видения в них ни посещали человека – цена им не выше, чем вещим снам, которые, как мы знаем, случаются и с теми, кто никакими практиками не занимается. А зачастую эти видения и «прозрения» вообще не отличаются от обычных снов – и по содержанию, и по духовному значению. А уж придавать изменённым состояниям какой-то возвышенный смысл могут только те, кто не знает отличных от обычного состояний бытия, достигаемых по мере продвижения по Пути, которое сопровождается цепью трансформаций, открывающих человеку другие уровни бытия вообще.
Известно, что привязанности тормозят продвижение или же становятся причиной полной остановки искателя. Привязанность к состоянию или опыту не является исключением. Допустим, человек остановился на определённом этапе Пути или даже так и не добрался до его начала, но получил парочку трансцендентных переживаний. Он сможет их описать, и даже сможет передать словами всю их величественность, но настоящего понимания того, что же с ним на самом деле произошло, к нему не придёт, потому что многие переживания становятся понятными только с расстояния, с другой высоты видения. Истина познаётся по мере продвижения от простого к сложному, от первых, весьма банальных с духовной точки зрения, переживаний, к более сложным; от грубых – к тончайшим. И если ты торопишься с выводами по поводу происходящего, значит, твоё желание чудесного всё ещё слишком сильное.
Спешка – признак незрелости, и чем сильнее желания человека, тем больше он спешит с тем, чтобы объявить себе и миру о своих достижениях. Я регулярно получаю вопросы от читателей, в которых те описывают некие свои переживания или ощущения, желая узнать, что они значат. А они не значат ничего особенного, потому что являются самыми начальными проявлениями движения внутренних энергий или восприятия энергий внешних; или (что тоже нередко бывает) наводками перевозбуждённого ума на эфирное и физическое тела. Из сильного желания, чтобы произошло уже продвижение, а ещё лучше – просветление, люди придают чрезмерное значение пустячным по своему содержанию ощущениям и переживаниям. Им так хочется ввести себя в подобающее просветлению состояние, чтобы тут же объявить себя просветлённым! А убедить самого себя в достижении желаемого ум сумеет всегда, ведь это единственный способ снять напряжение нереализованного желания. Вот и плодятся просветлённые, презентующие себя в интернете, серые, как штаны пожарного, и несущие уже набившие оскомину «духовные» банальности. Просветление они тоже делают серым, банальным и я бы даже сказал – тоскливым, но, видимо, нынешний запрос на примитивность позволяет им собирать какую-никакую аудиторию. В любом случае, если судить по количеству просветлённых в интернете, то мы уже обошли Индию в её лучшие времена «золотого века». Или, как сказал мне один казахстанский искатель: «У вас в Москве настали счастливые времена, ведь там сейчас живёт больше десятка просветлённых, дающих сатсанги, и это – великое благо!».
Высокое искусство копипаста проникло и в современные духовные (или около того) тексты, но в прошлом дела порой обстояли ненамного лучше. Всегда были мнимые достигшие, сочинявшие тексты от ума – обычного и нисколько не трансформированного. А такие тексты несут в себе творчество всё того же ума, помноженное на начитанность, жизненный опыт и личные амбиции. Различить всё это поначалу совершенно невозможно, и я постоянно вижу, с каким упоением люди на своих страницах в соцсетях цитируют отрывки из учителей давнего и недавнего прошлого, главным достижением которых было написание невразумительных текстов, претендующих на изложение Истины. Книги подобного рода могут давать вдохновение уму, но они никогда не несут в себе силы стремления, которая помогает искателю найти свой Путь наиболее быстро, да и в работе над собой серьёзно помогает. Сила стремления потому и сила, что она противостоит земному притяжению желаний, облегчая их давление на искателя. А значит – освобождая его энергию для выполнения необходимых практик.
Все теоретические знания – будь они ложными или истинными – ничего не стоят без практики, которая способна привести человека к собственному переживанию, к прямому взаимодействию с Богом. Это настолько очевидно, что даже при коротком созерцании данного вопроса становится не менее очевидным, что раз люди не стремятся познать реальность Бога, значит, их интересуют другие вещи. Они не знают Истины только потому, что не хотят её знать. Им нужно насыщение эгоистических и прочих желаний; кроме того, обусловленность образами Бога, почерпнутыми из знакомых им религий, тоже порой выглядит отталкивающе – в первую очередь, опять же, для их эго и связанных с ним «прогрессивных» идей. Священные писания достаточно плохо укладываются в современную картину мира, а критиковать их стало легко и приятно. Да и поведение религиозных фанатиков всех мастей не добавляет привлекательности образу их Бога. И здесь древнее знание также очевидно сдало свои позиции, потому что именно на знание оно совсем не похоже. По современным меркам оно стало куда ближе к сказкам, мифам и нелепым выдумкам наших невежественных предков, не имевших в своём быту даже самых элементарных удобств.
Бог авраамических религий стал слишком архаичным и неприглядным для многих людей, да и атеистическая пропаганда сделала своё дело. Но совсем отказаться от ощущения своей вечности и чувства наличия в мире Высшей Силы получилось не у всех. Поэтому стали появляться суррогаты Бога в виде учений о Мировом Разуме, Существовании, Вселенной, откликающейся на твои запросы, да и самой волшебной реальности, которую ты можешь трансерфинговать по мере надобности. Здесь человек широких взглядов скажет, что, дескать, нет разницы, как называть Высшую Силу, и что от названия суть не меняется. И можно, конечно, признать, что все эти новые понятия призваны заменить Бога, скомпрометированного веками религиозного мракобесия, но на деле выходит не замена, а подлог. Кроме того, каждый новый образ Высшей Силы предопределяет способы взаимодействия с ней, а в них и заключается та практическая польза, к которой стремятся искатели. Служения, без которого не бывает полной реализации духовного потенциала человека, в большинстве новых интерпретаций образа Высшей Силы просто не предполагается. Наоборот, всё представляется так, что она должна служить человеку, а он – только пользоваться плодами своего «знания» того, как ею управлять. А некоторые правила, которые обычно вводятся, чтобы сделать новое взаимодействие как бы более эффективным, к служению не относятся, хотя и могут именно так подаваться. Например, предложение продуцировать светлые мысли, чтобы поддерживать энергию планеты в хорошем состоянии – это тоже суррогат истинного служения, как и любое служение любой идее вообще.
Время от времени мне пишут люди, которых смущает или раздражает мой неоднозначный статус. Один из них спросил, что значит для меня суфийский Путь. Я ответил, что это Путь служения Богу. Тогда был задан вопрос, считаю ли я себя рабом Его. Я написал, что да, можно сказать и так. Потом мне было сказано, что только истинный мусульманин может быть суфием, и ещё много чего в этом духе. Была приведена «Большая Касыда» Ибн аль-Фарида в качестве иллюстрации к тому, какой должна быть любовь к Богу, и прочее. Так представления движут реакциями и действиями людей. Одни считают слово «раб» унизительным, другие – невозможным служение Богу без совершения обрядовых действий, третьи не верят, что можно стать мистиком без подтверждения этого достижения другим мистиком, признанным другими мистиками. Предвзятость никогда не помогала в понимании истинных смыслов того, что происходит.
Мой статус, действительно, неоднозначен. Суфий, но не мусульманин, самопровозгласивший себя Мастером и утверждающий, что получил мистическую передачу знания от не менее неоднозначного Георгия Гурджиева, чьи связи с суфиями не объяснены им самим. Что тут скажешь, всё так и есть. Более того, и сам я не раз задавался вопросом, с какой целью Господь поставил меня в столь уязвимую для любой критики позицию. Ведь если бы пришла Воля принять ислам, то я, конечно, выполнил бы её. Но такого указания не было, зато было другое, гласившее, что я должен вести свою Работу вне ислама. Задачей Идриса Шаха была презентация суфизма на Западе, поэтому он всё время писал о суфиях, представляя их чуть ли не единственными значимыми и крайне (пусть и невидимо) влиятельными мистиками на Земле. Такое превознесение суфиев (и их Пути) являлось частью задачи, выполнение которой он на себя принял. Одной из частей моей задачи стало представление суфийского Пути, изложенного на уровне современного знания и современным же языком, широкому кругу искателей. Поэтому я говорю о мистиках куда чаще, чем о суфиях, и рассматриваю немало вопросов, напрямую не касающихся именно суфийского Пути. Моё послание адресовано не только тем, кто всерьёз интересуется суфизмом, но всем искателям вообще.
Ошо говорил, что все Мастера на свете – самозванцы. Кто-то из них истинный Мастер, а кто-то – ложный, а разобраться в этом можно, только попробовав их учение «на вкус» и испытав действие практик на себе. Но теперь стало столько мастеров йоги, массажа и прочих духовных (и не очень) дисциплин, что это слово постепенно утрачивает своё духовное значение. Конечно, учитель в какой-то степени является господином (или хозяином) для своих учеников, но каждый истинный Мастер знает о себе, что он только проводник Воли Бога, который был, есть и будет Владыкой всего.
В любом случае, неоднозначность моего статуса отталкивает от меня ортодоксов и тех, кто обусловлен «правильными» идеями относительно суфизма, мастерства и легитимности. Для тех же, кто ищет не соответствия своим идеям, а ответов на насущные вопросы, я и работаю.
Что касается «Большой Касыды», то многочисленные восторги искателей по её поводу выглядят для меня странно. При всём её многословии и видимых попытках описать некие трансформации и состояния на Пути, я бы никак не назвал их удачными. Но это, возможно, всего лишь трудности перевода, кто знает. А людям вдохновлённого нафса нужно же чем-то вдохновляться, так почему бы не использовать для этого ту же «Большую Касыду»? Духовные фантазии – приятная штука, ведь и сами по себе они тоже какое-никакое переживание; пусть из текста, инициировавшего их, мы поняли не очень много, но что-то же поняли, что-то в нас проникло, и мы теперь этим живём, как можем. Так, впрочем, бывает с большинством старинных духовных (и тем более – духовно-художественных) текстов, за что их, в основном, искатели и любят.