Мы живём в мире форм, и сами являем собой определённую форму жизни. Приходится полагать, что она возникла неспроста, и неважно, произошло ли это в ходе эволюции других жизненных форм или в процессе целенаправленного Творения. Одно, в конце концов, не исключает другого. Если считать воплощение в этом мире тем самым падением, которое отделяет нас от Творца, то смерть и избавление от тела и есть искомое освобождение. Но тогда Господь выглядит немилосердным, заставляющим нас испытывать страдания в этом мире. И тут без понимания смысла Творения нам никогда не понять замысла Творца, а также того, почему в этом мире всё устроено так, а не иначе. Религии дают самые разные объяснения по этому вопросу, но единственный ответ, который может претендовать на абсолютную истинность, таков: Творец не может существовать без Творения, как учитель, например, не является учителем, если никого не учит. Даже если человек знает многое и может учить, но не занимается этим, он – учитель в потенциале, но не в реальности. Так и Бог становится Богом только в акте Творения. Так начинается порождение форм, из которых возникают миры.
Процесс Творения постоянен, он не является завершённым, и силы, которыми он регулируется и поддерживается, находятся в динамическом равновесии и вечной игре между собой. Мир наполняется то Тьмой, то Светом, и прогресс в одной области человеческой жизни всегда сопровождается регрессом в другой. Ни жизнь, ни Творение не могут быть статичными, они всегда должны меняться, и если перемены приходят в виде упадка нравов, неурожая или внезапно возникшей болезни, то большинством людей они воспринимаются как нечто плохое и крайне нежелательное. Жизни всегда сопутствует смерть, а добру – зло, и между полярностями, которыми наполнен мир, возникает динамика, без которой не может продолжаться Творение.
Состояние отождествления себя с внешними вещами и внутренними реакциями, в котором живёт большинство людей, есть состояние, подобное сну. Когда человек захвачен гневом – то реально существует только гнев, а человек становится его проводником и этаким придатком. Сильное желание лишает человека возможности выбора, требуя либо скорейшего своего воплощения, либо страдания из-за того, что оно неосуществимо. Ум с его ассоциациями и идеями создаёт иллюзию отделённости человека от целого и иллюзию наличия отдельного независимого «я», способного действовать самостоятельно, а не под влиянием всех видов внешних и внутренних импульсов. Божественный атрибут, данный всем живым существам в виде индивидуального Сознания, теряется в потоке психоэмоциональных реакций и как бы «растворяется» в них. При этом именно Сознание даёт эмоциональным и прочим энергиям ту силу, благодаря которой возможно поглощение ими всего человеческого существа. Отождествление Сознания с чем бы то ни было и порождает состояние, подобное сну, где страх, например, становится всем, а человека почти и нет. Смена внутренних состояний делает более разнообразным человеческий сон, но суть его от этого не меняется.
Слабая проявленность Сознания в человеке, его постоянное слияние с внешними объектами и внутренними энергиями обеспечивает последнему состояние «сна наяву». Сам же этот сон нужен ровно для того, чтобы люди, пребывающие в нём, были активными участниками Творения – страдая, радуясь, воюя и совершая подвиги из-за неважных, в общем-то, вещей. Погружение в полубессознательное состояние необходимо для того, чтобы неважные вещи казались людям крайне важными. Важными настолько, что за них можно и умереть. Смерть в этом случае становится апофеозом служения и занимает почётное место в ряду прочих ценностей человеческого сна, ведь людям, пожертвовавшим жизнью ради торжества какой-нибудь идеи, ставятся памятники или присваивается статус великомучеников.
Если существует сон, то должно быть и пробуждение – или хотя бы его возможность. Полюсу крайней бессознательности должен соответствовать полюс высочайшей осознанности, между которыми, в частности, тоже происходит движение в человеческом обществе. Между этими двумя полюсами и пролегает Путь суфиев, а также все остальные духовные Пути. От отождествления с миром форм – к восприятию бесформенного, от ограниченного – к бесконечному.