Почему очень часто потенциальные искатели не могут начать прилагать регулярные усилия к работе над собой? Почему их привычки делаются для них непреодолимой преградой? Принято считать, что всему причиной механистичность человеческих реакций и поведения. И эта механистичность создаёт в результате такую внутреннюю инерцию, которую очень трудно преодолеть…

Можно думать, что основная инерция лежит в физическом теле. Хочется спать, тело ватное, сплошная вялость… Но если присмотреться повнимательнее, выясняется, что тело двигается за умом, и если состояние ума вялое, то и тело следует за ним. Заявляю совершенно определённо, что каким бы уставшим ни было тело, ум, при наличии мощной мотивации, всегда может выжать из него ещё чуть-чуть. При наличии терпения к дискомфортам и боли человек способен совершать чудеса, это доказано многими поколениями наших предков. Поэтому когда искатель начинает ссылаться на тело или усталость в своей невозможности практиковать, то это, простите, не более чем самооправдание, потому что на милые его сердцу занятия время и силы почему-то находятся.

И здесь кроется самая главная инерционная сила – сила привычек, являющихся основой бессознательности. Люди привыкают ко всему. Это один из механизмов функционирования ума и основа выживания в любых условиях. Привычки, как правило, связаны с удовлетворением каких-либо потребностей, то есть имеют самые глубокие корни из всех возможных. Всё-таки без удовлетворения основных потребностей человек существовать не может. И вот привычные способы тратить энергию и время становятся препятствием к осуществлению практики, постоянно отвлекая искателя. Здесь поначалу помочь может только практика искусственного аскетизма, когда человек добровольно отказывается от следования той или иной своей привычке, стараясь не впадать при этом в подавление. Наоборот, он старается использовать возникающее внутреннее напряжение из-за желания поступить как всегда для наблюдения механистичности своих реакций. В начале работы другого способа нет, это нужно понимать ясно – никакие речи о том, что я буду осознавать свою зависимость и осознание само всё изменит, являются не более чем способом избегать настоящих изменений. Многие привычки сами по себе есть препятствие к осознанию, поскольку поддерживают бессознательное состояние человека, и без специальной работы с ними иногда невозможно сделать ни одного шага в направлении внутренней трансформации. И вот вся сила инерции восстаёт против искателя, в теле возникает ломота, означающая сопротивление ума принятому решению, появляются разного рода дискомфорты, как бы намекающие на то, что пора уже сделать привычное действие, пусть даже им окажется привычное безделье… Без терпения и воли тут просто не обойтись. И любой искатель, начинающий он или нет, должен понять и принять, что у него есть привычки такого рода, какими бы безобидными они ни казались. Увидеть то, какую роль они играют в его бытии, насколько ослабляют его и сколько энергии отнимают, – вот что нужно тому, кто хочет вырасти.

Есть и другая инерционная сила – сила идей. Она, пожалуй, мешает искателю не меньше привычек. Допустим, поверил человек в некую систему знаний, в какую-то картину описания пути и мира, и строит свой поиск вокруг этого. Но результаты его не удовлетворяют. Тогда, поневоле, он вынужден искать дополнительных способов и других объяснений. Однако полностью отбросить то, во что уже «вложился», ему трудно, ведь столько сил отдано, да и были же кой-какие результаты. Такая же инерционность присуща обусловленности – проще верить в то, во что верил с детства, чем принять нечто новое. А потому многие искатели пытаются совместить свои прежние представления с вновь получаемыми, что, конечно же, создаёт в их головах весьма своеобразный винегрет. А отсюда – очень странное понимание практик и жизни вообще.

Если внутренняя инерция берёт своё начало в уме, то и внутренняя интенсивность зависит от него же. Инерция во внутренней работе есть следствие того, что желание работать слабее желания заниматься чем-нибудь ещё. Интенсивность возникает из возможности вложить всю имеющуюся энергию в действие. Достигнуть полной самоотдачи, истинной тотальности в выполнении практики. И вот вам очевидная вещь – интенсивность растёт по мере уменьшения инерции. Причём, раз источник проблемы в уме, начинать нужно с тела. Получить опыт внутренней интенсивности легче всего через тело, через упражнения, скажем, выражения. Ум слишком скрыт вначале, отождествление с ним слишком сильное, поэтому ощутить поток энергии как нераздельное, мощное целое можно вначале в теле. Это простой факт, но многие умудряются отрицать его, пытаясь начинать работать сразу с умом. Им кажется, что это проще. Так и есть, особенно если учесть, что, как правило, они ещё не могут работать с ним эффективно. Но не всё ли равно как называть ничегонеделание? Можно называть его работой с умом, почему бы нет?

Настоящая работа с умом невозможна без предварительной работы с телом. Все проблемы ума, так или иначе, отражены в теле, занимаясь осознанием тела, мы естественным образом приходим к уму. И можем увидеть, как напряжения тела связаны с напряжениями ума.

Внутренняя интенсивность напрямую завязана на желания. Если они противостоят друг другу, то никакой интенсивности, а значит, и результатов, не будет. Неважно при этом, хорошо ли подавлены желания, противоречащие желанию поиска. Они всё равно породят сопротивление, которое будет ослаблять все усилия. То есть нарастание внутренней интенсивности в возможности приложения усилий может быть достигнуто только при осознании своих желаний и прорабатывании их.

Без интенсивного потока осознания невозможно пройти глубоко внутрь себя. Без интенсивного света невозможно рассеять тьму. Пока доступная человеку энергия расщеплена и большая часть её уходит на контроль подавленных эмоций и желаний, надеяться на успех нельзя. Только на чудо. Интенсивность становится естественным состоянием, когда уходит подавление и прорабатывается хотя бы часть желаний. Чем меньше человек подавляет, тем более цельным становится каждое его действие.

Понятно, что в процессе внутренней трансформации всё меняется. Меняются приоритеты поиска, меняется мотивация, меняется количество доступной энергии… В общем, всё. Теряет смысл понятие инерции, потому что осознание текущей ситуации позволяет ясно видеть – усилие какого рода и какой силы следует приложить здесь и сейчас. Теряет смысл и понятие интенсивности, потому что оно становится бессмысленным без своего антипода. И так, теряя состояния, в которых можно было найти полюса и противоположности, человек приходит к уровням бытия, про которые и сказать-то нечего. Потому что язык, основанный на противопоставлении противоположностей, теряет весь свой смысл на этой территории, где ничего не разделено.