В том, что касается духовного развития человека, вопросы всегда остаются. Всегда есть незаполняемые логикой дыры, переживания и состояния, не поддающиеся адекватному переложению в рамки языка… Всегда остаётся место для чуда, каковое по определению не подлежит описанию в пределах известных нам законов и потому тоже вызывает вопросы и подозрения. В общем, вопросы остаются всегда, и каждое новое поколение искателей пытается найти на них свои ответы. Например, на такой простой вопрос: почему одни люди становятся искателями, а другие даже никогда не задумываются о поиске Истины, Бога и тому подобного?
Ответы про неудовлетворённость тем, что есть, хороши, но недостаточны. Все, в конце концов, не удовлетворены тем, что есть, но не все становятся от этого искателями. Многие идут на акции протеста или ищут где лучше. Так же не подходят ответы о карме – мол, в прошлой жизни ты начал поиск, а сейчас просто продолжаешь его. Тогда почему я начал поиск в прошлой жизни? Почему он вообще был начат хоть в прошлой жизни, хоть когда?
Есть и другие ответы – метафизические, философские… Я же предлагаю не ответ, а наблюдение. Оно заключается в следующем: большинство тех, кого я мог бы назвать истинными искателями, в той или иной степени чувствовали себя чужими в этом мире. У кого-то это чувство возникало в детстве, у кого-то несколько позже, но общее ощущение того, что ты находишься не там, где надо, присутствовало в той или иной степени у многих. Это ощущение приводило их в смятение и растерянность, поскольку они не видели смысла во многом из того, чем занимались их сверстники. Фактически, они не видели своего места в этом мире. Ни в какой из возможных ролей, хотя и выполняли разные роли. Многие из них чувствовали себя совсем так же, как чувствует себя ребёнок, которого потеряли родители. И это чувство потерянности, чужеродности окружающей тебя жизни, толкало человека на поиск своего предназначения и того знания, которое объясняло бы, почему он отличается от остальных. Некоторые люди, насмотревшись телевизора, находили идиотские ответы вроде: я чужой здесь, потому что прилетел с другой планеты. Другие же рано или поздно приходили к самому глубокому поиску, потому что их неудовлетворённость имела такую природу, что в принципе не могла быть удовлетворена ничем земным.
Почему с ними всё случилось именно так? Вразумительного ответа нет и быть не может, потому что в основе человеческого бытия лежит тайна. Просто им пришло время возвращаться туда, откуда все мы пришли, к Источнику Бытия. А больше и добавить нечего.
Одно только можно добавить: потребность в руководстве гуру, учителя или мастера возникает как отголосок того самого чувства, в котором оказываются все потерянные дети, – растерянности, страха и одиночества… Ну и потому ещё, что он вроде бы знает ответы и видит путь.
Вопрос знания, как говорили мудрые, – вопрос опасный. И всегда приходится решать, до какой степени можно излагать знание, чтобы не навредить человеку, к нему не готовому. Насколько радикально следует излагать тот или иной вопрос? Например, вопрос привязанностей? Нужно ли оставлять лазейки, благодаря которым начинающие могли бы надеяться сохранить то, что мило их сердцу, обретя одновременно высшее состояние сознания? С одной стороны, вроде бы это разумно, чтобы человек мог начать работать над собой и потом уже, в процессе роста, сам понял бы нелепость своих надежд. С другой стороны, такой подход позволил бы прийти в работу такому количеству людей, не готовых к ней, что они смогли бы утопить усилия тех, кто готов, в своём тонком внутреннем сопротивлении каким-либо переменам. Выбирай, как говорится, но осторожно.
А вопрос привязанностей – совсем нешуточный. И местами весьма болезненный. Есть в нём моменты, пугающие неподготовленных людей. Например, привязанность к собственной жизни. То есть желание жить, сопровождаемое страхом смерти. Этот самый страх порой так ослепляет людей, что они не способны даже думать об этом спокойно, не то, что осознанно работать с ним. Это обычный «грех» как начинающих, так и продвинутых искателей, – избегать работы с тем, что неприятно, с тем, чего не хочется касаться. В основе этого избегания, конечно же, лежит нежелание страдать, то есть страх боли. И вот как одно завязывается на другое – когда при осознании подавленного страха смерти появляется дискомфорт и неприятные ощущения, тогда человек отступает, ослабленный страхом боли. А когда человек смотрит на страх боли и развивает в себе терпение к неприятным ощущениям, тогда в действие вступает страх смерти, сопровождаемый мыслью: «А вдруг я не выдержу и сейчас умру?» И трудно выйти за пределы этого круга, если ты держишься за мир на уровне идей; поэтому тем, кто не чувствует себя его частью, бывает легче сделать это.
Избегая осознания неприятных для себя эмоций и чувств, искатель вынужден питать надежду на чудо, на то, что когда-нибудь всё таинственным образом разрешится само, а я пока налягу на осознание гнева… И вот человек годами ждёт этого когда-нибудь, уверенный, что сам он никак не может ничего сделать со своим страхом.
Тем не менее можно констатировать только одно, как бы неприятно это ни звучало: пока человек хочет жить, он не достигнет. Поймите меня правильно, я не призываю всех сделаться камикадзе или шахидами, я лишь констатирую, что пока человек не станет смотреть одинаково ровно на жизнь и смерть, он не способен познать Высшее. А чтобы его взгляд стал ровным, ему нужно достигнуть высокого уровня осознанности, то есть разотождествления. Тогда, по крайней мере, он не станет задавать вопроса – как я буду жить, если избавлюсь от всех желаний? – потому что этот вопрос рождён желанием жить долго-долго и счастливо.
Есть ещё вопрос из разряда «неразрешимых» – вопрос о Боге. О том, как Его познать, о том, существует ли Он на самом деле… Большинство ищет ответ в вере и догматах. Мистики настаивают на знании, переживании. Есть ещё люди, имеющие чувство Божественного Присутствия. Оно лежит где-то посередине между знанием и верой и часто подпитывает религиозный экстаз верующих. Оно складывается из ощущения присутствия чего-то большего, чем видимый мир, ощущения таинственности жизни, подкрепляясь внутренним трепетом, восторгом и радостью… А также соответствующими идеями – о Божественной Любви, например.
Вопрос точного знания о существовании Бога – тоже непрост. Он подразумевает переживание, к которому надо прийти. Если оно вызвано наркотиками, то оно компрометируется самим методом достижения и ничего не даёт, поскольку быстро проходит. То же самое со спонтанными откровениями, которые ум подвергает сомнению при первой же возможности. Найти же его вовне можно только на уровне ума, доказывая дарвинистам, что столь идеальное строение живых существ невозможно без наличия разумного Творца.
Моя точка зрения на данный вопрос лежит в плоскости опыта. Я утверждаю, что каждый человек может убедиться в том, существует ли то, что мы называем Богом, на собственном опыте. Это потребует усилий, но усилий требует всё в этом мире. Для того чтобы ощутить реальность присутствия Бога здесь и сейчас, достаточно только войти внутрь себя. Познать себя как Его творение, узнать, какие Его качества и в какой мере отражаются в нашем бытии… И самое главное, осознать ту неразрывную связь с Целым, которая скрыта от нас за всей шелухой наших повседневных чувств, эмоций и мыслей. Это доступно любому желающему.
Я утверждаю, что тот, кто говорит, что пробовал познать Бога, но не смог этого сделать, просто не хотел этого. «Познай себя, и ты познаешь весь мир». Но в первую очередь ты познаешь величайшую тайну из всех возможных, главную тайну Бытия, тайну Жизни. И, не зная слов, чтобы выразить это переживание, скажешь: Господи…
В общем, вопросов всегда больше, чем ответов на них, и это нормально. Вопросы стимулируют поиск и способствуют обнаружению ответов. Не тех ответов, которые вам поднесли на блюдечке, а тех, которые вы заработали сами потом и кровью и которые приносят удовлетворение не только уму, но и сердцу, и всему вашему существу.