Чем поиск отличается от следования? Тем, что поиск предполагает неизвестность, требующую изучения и познания, а следование направлено к достижению уже обозначенной кем-то цели. Поиск, в общем, тоже не может вестись бесцельно, но в нём есть открытость и гибкость – по мере продвижения, роста опыта и понимания образ цели может значительно, порой кардинально, изменяться.
В чём радость следования? В первую очередь, в избавлении от ответственности. То есть в достижении некоторого внутреннего покоя, компенсации неудовлетворённости своей жизнью и приобретении надежды на лучшую участь. Поступай так, а не иначе, молись и медитируй определённым, проверенным образом, верь в прописанные истины, и счастье на том свете будет тебе наградой. Или так: будь неотступным в следовании ритуалам, и тогда блаженство в этой жизни станет доступным для тебя...
И вот какая штука получается – быть последователем безопасно. Правильно, у человека и так полные штаны страха, зачем ему дополнительные трудности? Не лучше ли пойти выверенным курсом, обещающим нужные результаты, пусть даже не при этой жизни? Зачем идти против своего страха, не лучше ли, наоборот, потакать ему?
Выполняемые нами действия приносят плоды. Следование ритуалам создаёт ощущение причастности к чему-то большему, чем ты сам, к некоей традиции, в которой нашли смысл и утешение многие люди до тебя. Чем это не выход, чем не решение проблемы? Тем более что молитва и выполнение практик приносят, в конце концов, некоторое – иногда немалое, удовлетворение. То есть насыщают имеющуюся неудовлетворённость, дают какую-то защиту от страха перед будущим, позволяют засчитывать себе наличие духовных заслуг. И, казалось бы, всё хорошо, ведь любой проверенный путь, испытанная практика лучше неизвестности. Но существует одна проблема. Когда человек сосредоточен на максимально точном следовании первопроходцу пути, своему мастеру или духовному авторитету, то, рано или поздно, все его действия начинают приобретать магический оттенок. В силу разницы уровня бытия последователю невдомёк, почему руководитель ведёт себя так или иначе. Обычно последователи сами выдумывают что-нибудь возвышенное в качестве причин поведения своего лидера, потому что не могут представить себе, как можно действовать спонтанно, только из осознания текущей ситуации или, доверяясь потоку Воли. Поэтому, когда мастер уходит, последователи вынуждены копировать его действия в надежде получить те же результаты. Так возникают ритуалы, освящённые временем и объяснённые сотнями последователей, склонных к философствованию. Так возникает религия или секта, и теряется связь с Источником. Спонтанные действия обретают глубочайший метафизический смысл, простые слова наделяются мистическим подтекстом, а реальность превращается в миф. И главным становится следование ритуалу в самых мельчайших деталях, свято веря, что именно точное повторение даст желаемый результат. Вера в силу точно выполненного ритуала всегда была частью магии.
Знаете, в чём разница между последователями и искателями? Первые следуют, вторые исследуют. Причём нет никакой необходимости искателю оставаться вечным одиночкой. Он не может, по крайней мере вначале, никому не следовать. Однако, и в рамках работы внутри традиции, искатель продолжает докапываться до сути смысла тех или иных действий, предписываемых ею. Почему, например, Господь предписал верующим молиться так, а не иначе? Почему именно такие условия для медитации считаются наиболее эффективными? Пробуя всё на себе, пробуя разные подходы к вопросу, искатель, рано или поздно, получает ответ. А вместе с ним приходит понимание. И тогда понимание, а не ритуал становится основой его работы.
Последователь верит, ибо без веры его следование невозможно. Он верит в предложенное ему знание и практикует на основе принятия его истинности. Искатель может обойтись без веры, ему достаточно допущения, что некое положение содержит в себе истину. Тогда он делает упражнения, ведёт соответствующий образ жизни, исследуя изменения своего бытия, и того, как его усилия влияют на обстоятельства внешней жизни. Он не ждёт обещанного, в идеале поиск истинного искателя беспристрастен. Он не стремится подогнать решение уравнения к заранее известному результату, избегая в этом неизбежных ловушек ума.
Последователь надеется на опыт тех, кто шёл до него. Сама традиция, в которой он действует, как бы работает на него. Это позволяет последователям оставаться сонными всю жизнь. Искатель надеется на свою интуицию и усилия. Стремление доходить во всём до сути, зачастую выводит его за пределы любой традиции. Поэтому чем древнее традиция, тем меньше места в ней для искателей.
Последователь может найти только то, что обещают ему те, за кем он следует. Другой возможный опыт будет автоматически отсекаться его умом. Искатель идёт на риск и находит нецензурированное переживание. Искатель по своей природе должен быть немного авантюристом, склонным к риску.
Перестать искать и забросить следование можно, если человек вдруг разочаровывается в своей цели. Или, если с самого начала определял её неверно. Сменить следование одной вере на другую довольно легко, и это случается нередко. Суть следования от этого не меняется. Искатель может менять направление поиска, методы и практики, суть его поиска также остаётся неизменной. И, в том случае, когда он приходит к завершению своего поиска, он находит переживание, выходящее за возможности описания; да что там описания – даже отдалённого понимания теми, кто не поднялся на ту же высоту. Тут уж он остаётся совершенно одиноким. По крайней мере, до тех пор, пока у него не появятся последователи.