Райская пища | Восходящий Поток

Юнус, сын Адама, решил однажды не взвешивать больше свою жизнь на весах судьбы, но узнать, как и почему необходимые вещи приходят к человеку.

— Я, — сказал он себе, — человек. И как таковой, я ежедневно получаю свою долю от всех вещей мира. Доля эта приходит ко мне благодаря моим собственным усилиям вместе с усилиями других. Упростив этот процесс, я найду способ, которым пища достигает людей, и узнаю кое-что о том, «как и почему». Итак, я стану на путь религии, который предуказывает человеку в целях поддержания самого себя полагаться на всемогущего Бога. Чем жить беспорядочно в мире, где пища и прочие вещи явно проходят через посредство общества, отдам я себя непосредственной поддержке Силы, управляющей всем. Ведь даже нищие зависят от посредников — от милосердия: люди подают пищу или деньги потому, что их научили так делать. Не стану я принимать таких опосредованных даяний.

Сказав так, он вышел за город и отдал себя поддержке невидимых сил с той же решительностью, с какой принимал поддержку сил видимых, будучи школьным учителем. С наступлением ночи Юнус улёгся прямо на землю с верой, что Аллах всецело позаботится о его интересах — так же, как птицы и звери получают свою долю заботы в его царстве.

На рассвете его разбудил птичий хор. Первое время сын Адама лежал неподвижно, ожидая появления поддержки. Однако вскоре он осознал, что, несмотря на его доверие невидимой силе и уверенность в том, что он сможет разобраться в ней, когда она начнёт действовать в его новом положении, одно только теоретическое размышление в этой необычной ситуации не очень-то помогает. Так он и провёл весь день, лёжа на берегу, созерцая природу, наблюдая рыб в воде и повторяя свои молитвы. Время от времени мимо него проезжали богатые, могущественные люди в великолепных одеждах, сопровождаемые верховыми на превосходных лошадях. Повелительно звенели колокольчики, извещая об их абсолютном праве на путь; при виде почтенного тюрбана Юнуса они лишь выкрикивали приветствия. Группы паломников останавливались около него и жевали свой сухой хлеб с сухим сыром, что только разжигало его аппетит.

«Это всего-навсего испытание. Скоро всё будет хорошо», — думал Юнус, творя пятую молитву за этот день и погружаясь в медитацию способом, которому его научил один дервиш, достигший высокого развития сознания.

Миновала ещё одна ночь. Спустя пять часов после рассвета на второй день, в то самое время, как Юнус сидел, глядя на отражающиеся в могучем Тигре лучи солнца, внимание его привлёк какой-то шорох в камышах. Это оказался пакет, завёрнутый в листья и перевязанный пальмовым лыком. Юнус, сын Адама, вошёл в реку и стал владельцем неизвестного груза. Пакет весил около трёх четвертей фунта. Когда Юнус развязал лыко, в нос ему ударил восхитительный аромат. В свёртке оказалось изрядное количество багдадской халвы. Такая халва, приготовляемая из миндальной пасты, розовой воды, мёда, орехов и других драгоценных элементов, очень ценилась благодаря своему вкусу и питательности. Из-за приятного вкуса красавицы гарема вкушали её маленькими кусочками, из-за её укрепляющей силы воины брали её с собой в сражения. Она пользовалась также большим спросом как целебное средство от сотен болезней.

— Моя вера оправдалась! — воскликнул Юнус. — А теперь проверим, будет ли вода каждый день или через другие промежутки времени приносить мне халву или нечто подобное; тем самым я узнаю средство, предопределённое провидением для моего поддержания. Тогда мне останется употребить свой разум на поиски его источника.

В течение трёх последующих дней, ровно в тот же час, пакет с халвой приплывал в руки Юнуса. Тогда он решил, что его открытие имеет первостепенное значение: упрощай свои обстоятельства, и природа поступит примерно так же. Он чувствовал себя обязанным разделить его с остальным миром. Ибо разве не сказано: «Когда ты знаешь, ты должен учить»? Однако затем он понял, что ещё не знает, но только испытал. Было очевидно, что его следующим шагом должно быть — отправиться по пути следования халвы вверх по течению, пока не отыщется её источник. Тогда он поймёт не только её происхождение, но и то, почему она даётся именно ему. Много дней шёл Юнус вверх по течению реки. Каждый день с той же регулярностью, но соответственно во всё более раннее время появлялась халва, и он съедал её. Наконец Юнус увидел, что река, вместо того чтобы сузиться — как можно было ожидать в верхнем течении, — значительно расширилась, и посреди широкого водного пространства возвышается живописный остров, на котором расположен величественный и одновременно удивительно изящный замок. «Именно оттуда и происходит райская пища», — решил Юнус. Обдумывая следующий свой шаг, Юнус заметил высокого неопрятного дервиша со спутанными волосами — отшельника в плаще из разноцветных лоскутьев.

— Мир тебе, баба (отец)! — приветствовал его Юнус.

— Ишк, Ху! — воскликнул отшельник. — Ты что тут делаешь?

— Я следую священному обету, — объяснил сын Адама, — и в своём поиске я должен достичь вон того замка. Не подскажешь ли ты мне, как это возможно осуществить?

— Поскольку, невзирая на свой особый интерес, ты ничего об этом замке не знаешь, — отвечал дервиш, — я расскажу тебе о нём. Здесь в изгнании и заточении живёт дочь царя; прислуживают ей многочисленные прекрасные слуги, которые и охраняют её. Ей никак не вырваться оттуда: человек, который похитил её и поместил туда за то, что она отказалась выйти за него замуж, воздвиг вокруг замка могучие необъяснимые преграды, невидимые обычным глазом. Чтобы попасть в замок и достичь своей цели, тебе придётся преодолеть их.

— Можешь ли ты помочь мне в этом?

— Сам я сейчас отправляюсь в особое посвятительное путешествие. Однако я знаю некое слово и упражнение — вазифа, которое, если ты достоин, поможет тебе вызвать невидимые силы — благожелательных джиннов и огненные создания, которые одни лишь могут победить волшебные силы, охраняющие замок. Мир тебе!

И, повторив на прощание странные звуки, он удалился, передвигаясь с лёгкостью и проворством, поистине изумительными в человеке столь почтенного возраста.

День за днём сидел Юнус, исполняя своё вазифа и следя за появлением халвы. И вот однажды вечером, глядя на заходящее солнце, сиявшее на башне замка, он увидел необычайное зрелище. Там, блистая неземной красотой, стояла дева, которая, бесспорно, могла быть только царевной. Она постояла мгновение, устремив взгляд на солнце, а затем бросила в волны, бившиеся о скалы далеко внизу, что-то, что поплыло мимо башни, где она стояла. Это был пакет с халвой.

— Так вот где, оказывается, непосредственный источник щедрых подарков, источник райской пищи! — вскричал Юнус.

Теперь он почти на самом пороге истины: рано или поздно явится повелитель джиннов, которого он вызывает дервишским вазифа, и даст ему возможность достигнуть замка, царевны и истины. Лишь только он об этом подумал, как что-то вдруг подхватило его и понесло… И он очутился на небесах, и пред ним предстало эфирное царство со множеством дворцов, от красоты которых дух захватывало. Сын Адама взошёл в один из них и увидел там создание, похожее на человека, которое, однако, не было человеком, на вид прекрасное и мудрое и каким-то образом далёкое от всякого возраста.

— Я, — проговорило видение, — повелитель джиннов, и я принёс тебя сюда в ответ на твой призыв и повторение священных имён, которые были даны тебе великим дервишем. Что я могу для тебя сделать?

— О, могучий повелитель джиннов, — дрожащим голосом проговорил Юнус, — я ищу истину, и найти её я могу только в заколдованном замке, возле которого я стоял, когда ты вызвал меня сюда. Молю тебя, дай мне силу войти в этот замок и поговорить с заключённой там царевной.

— Да будет так! — прогремел повелитель. — Но помни: человек получает ответ на свои вопросы в соответствии с его способностью к пониманию и его подготовкой.

— Истина есть истина, — сказал Юнус. — И я обрету её, вне зависимости от того, чем она может оказаться. Подари же мне это благо.

Вскоре сын Адама уже мчался в бестелесной форме (благодаря волшебству джинна) обратно на землю, сопровождаемый небольшим отрядом слуг джинна, которым их повелителем было приказано применить свои особые силы, дабы помочь этому человеческому существу в его поиске. В руке Юнус сжимал специальный зеркальный камень, который, как научил его глава джиннов, нужно направлять на замок, чтобы иметь возможность обнаружить невидимую защиту. И вот с помощью этого камня сын Адама увидел, что замок защищает от нападения строй великанов, невидимых и грозных, поражающих всякого, кто приблизится к замку. Подходившие для такой задачи джинны разогнали великанов. Затем он увидел, что над всем замком простирается нечто, похожее на невидимую паутину или сеть. Эта сеть также была разрушена джиннами, обладавшими необходимой хитростью. Наконец, пространство от берега реки до самого замка заполняла невидимая, как будто каменная толща, ничем не выдававшая своего присутствия. Преодолев и эту преграду, джинны улетели в своё царство. Юнус взглянул и увидел, что из речного берега сам собою вырос мост, и он, даже не замочив подошв, прошёл по нему к самому замку. Страж врат тут же отвёл его к царевне, которая вблизи оказалась ещё прекрасней, чем тогда, когда она явилась ему на башне впервые.

— Мы благодарны тебе за то, что ты сокрушил защиту, делавшую эту темницу неприступной, — сказала она. — Теперь я могу, наконец, вернуться к моему отцу. Но прежде мне бы хотелось вознаградить тебя за твои труды. Говори, и ты получишь всё, что пожелаешь.

— Несравненная жемчужина, — начал Юнус, — лишь одного я ищу, и это одно — истина. И так как долг всех, обладающих истиной, давать её тем, кто может её воспринять, я заклинаю вас, Ваше Высочество, дайте мне истину, которой я так жажду.

— Что ж, говори, и любая истина, которую только возможно дать, без промедления будет тебе дана и будет твоей.

— Прекрасно, Ваше Высочество. Скажите, как и в силу каких причин райской пище, чудесной халве, которую вы бросали для меня каждый день, предопределено было попадать ко мне таким образом?

— Юнус, сын Адама! — воскликнула царевна. — Эту халву, как ты её называешь, я бросала каждый день потому, что в действительности это остаток косметических средств, которыми я ежедневно натираюсь после купания в ослином молоке.

— Наконец-то я узнал, — сказал Юнус, — что понимание человека обусловлено его способностью понимать. Для вас это отходы ежедневного туалета, для меня — райская пища.

* * *

Вот как случается: живёт себе человек, а потом ни с того ни с сего озадачивается серьёзнейшими вопросами бытия. Как будто поток жизни, несущий его в постоянное повторение одних и тех же дел, вдруг останавливается, и в возникшей паузе ничего больше человеку не остаётся, как задуматься о том, как и почему с ним происходит то, что происходит.

Вопрос «как?» относится к способу действия, а вопрос «почему?» — к причине, из-за которой действие вообще совершается. Сначала человеку нужно узнать, почему, например, ему пригодилось бы состояние просветления, а потом уже задаться вопросом, как оно достигается.

Юнус задумался о том, как и почему необходимые вещи приходят к человеку. Другими словами, он хочет познать причину, по которой один человек имеет одно, а другой — другое, и его интересует вопрос человеческой судьбы и предопределённости собственной жизни. Вот только, начиная развивать свою мысль, Юнус приходит к довольно неожиданному выводу.

Упрощение здесь может иметь несколько смыслов. Первый — стандартный: чтобы понять сложное определение, нужно его упростить, выкинув из него все побочные ответвления мысли, оставив одну, голую, как осенние деревья, суть. В ситуации, где много людей участвует в общем процессе, упрощение сводится к тому, чтобы сократить количество промежуточных звеньев между началом и концом действия.

Второй смысл упрощения — отказаться от собственных усилий, став свидетелем происходящего; выйти из круга, в котором вращаются «вещи мира», чтобы увидеть целостную картину, которую, как мы знаем, способен обнаружить лишь наблюдатель, но не участник действа. Как выясняется чуть позже, Юнус решается реализовать оба смысла — избавившись и от посредников, и от усилий по добыванию пищи.

Итак, я стану на путь религии, который предуказывает человеку в целях поддержания самого себя полагаться на всемогущего Бога. Чем жить беспорядочно в мире, где пища и прочие вещи явно проходят через посредство общества, отдам я себя непосредственной поддержке Силы, управляющей всем.

Логика рассуждений Юнуса здесь даёт сбой — стремление к упрощению проявляет себя. Что значит: «полагаться на всемогущего Бога»? Всегда есть то, что за человека никто не сделает. Никто, скажем прямо, не может за тебя пообедать. Съесть твой обед, конечно, можно, но ты от этого более сытым не станешь. Существует множество действий, которые ты должен делать для себя сам, и только так ты себя поддержишь. Господь, каким бы всемогущим Он ни был, за тебя их не сделает тоже.

Обычно люди полагаются на Бога в принятии решений; кроме того, они просят о помощи в разных своих действиях и нередко получают её. Юнус же поднимает планку требований до небес, отказываясь от любого посредничества в получении пищи, как бы требуя, чтобы еду ему приносил Сам Господь, желательно горячую и на подносе. Ни от кого больше он принимать пищу не желает; он вам не какой-то нищий, зависящий от настроения и обусловленности людей, он — человек особенный.

Вот такое бывает эго: оно требует общения с Богом как минимум на равных. Ведь если Бог — Всемогущий, то чего Ему стоит взять и уделить мне немного Своего внимания? Почему бы Ему не взять на Себя заботу обо мне, уж от Него точно не убудет. А я, как честный человек, потом воздам Ему хвалу и всё, что положено, да и людям расскажу о Его великой щедрости и всесилии. Слов нет, сделка хорошая.

По этой логике пища должна была бы появляться прямо во рту Юнуса, раз уж посредники неприемлемы. Ну, или Господь должен превратиться в курьера, три раза в день доставляющего радикально настроенному искателю вкусную и полезную пищу. Другими словами, Юнус требует чуда и на меньшее не согласен.

Сказав так, он вышел за город и отдал себя поддержке невидимых сил с той же решительностью, с какой принимал поддержку сил видимых, будучи школьным учителем.

Вот нам и даётся указание на причину его высокого мнения о себе: он же человек образованный, целый школьный учитель. Когда ты годы напролёт учишь других, спрашиваешь с них и ставишь им оценки; когда в твоих руках находится без малого будущее ученика — эго твоё поневоле укрепляется и делается жёстким, а чувство собственной важности растёт, как на дрожжах. Умы тех, кто имеет власть над другими, бывают очень изощрёнными, и совершать подмену понятий при «упрощении обстоятельств» для них не составляет большого труда. А уж вообразить себя особыми, избранными людьми им бывает ещё проще.

Юнус претендует на великую избранность, вознамериваясь поколебать привычный (и единственно возможный) порядок вещей, в котором все существуют в ситуации взаимной поддержки. Будучи школьным учителем, он и сам был посредником, передающим знания (добытые другими людьми) малым детям. По его же логике можно требовать от Бога устранить и это посредничество: пусть необходимые знания сразу появляются в уме человека, как только в них возникнет нужда. Что тут сложного для всемогущего Бога? Дальше — больше: пусть и желания удовлетворяются сами (в смысле — выполняются Богом), и всё вообще вертится само собой, предугадывая любую твою прихоть и тут же удовлетворяя её наиболее приятным образом. Как говорится, сделав один шаг в суждениях, не поленись дойти до их логического завершения.

С наступлением ночи Юнус улёгся прямо на землю с верой, что Аллах всецело позаботится о его интересах — так же, как птицы и звери получают свою долю заботы в Его царстве.

Птицы и звери живут в той среде, к которой они приспособлены, человек же может преобразовывать среду обитания под себя. Но, когда начинаешь философствовать, да ещё осознавая себя великим искателем, ограничиться разумными утверждениями почти невозможно. Ведь так приятно осознавать, что теперь ты отдался на Волю Всевышнего, подобно беззащитной букашечке. А то, что контракт о сдаче себя Воле Бога не может заключаться в одностороннем порядке, Юнус, видимо, и знать не знал.

Теперь мы можем задуматься о причинах, побудивших Юнуса столь резко изменить свою жизнь. Вариант первый: ему просто надоело работать, и он нашёл красивый способ обосновать свой новый, духовно-паразитический образ жизни. Юнус, кстати, не одинок в подобном выборе: немало людей, считающих себя искателями, первым делом бросают работу, чтобы предаться духовным практикам и размышлениям. Они, правда, не живут за счёт прямых подаяний от Бога, предпочитая становиться отрешёнными от мирского камнями на шее близких. Духовный поиск служит хорошим прикрытием для лентяев; ещё он используется для отказа от всех обязательств перед людьми. Подобные «искатели» никогда не достигают успеха в духовной работе, потому что она им по-настоящему и не нужна.

Вариант второй: эго Юнуса полностью реализовалось в статусе учителя, но не насытилось им. Потребовалось изменить статус, возвысившись над мирским, чтобы смотреть свысока не только на учеников, но и на всех людей вообще. Быть на равных с Богом — это ли не самое великое достижение, доступное человеку? Не каждый святой может таким похвастаться. Тогда внезапное обращение к религии, с подменой смыслов её постулатов в личных целях, будет вполне объяснимым выбором. Не так уж мало людей использует духовный поиск и посещение храмов для повышения самооценки и добавления себе нового измерения чувства собственной важности.

Первое время сын Адама лежал неподвижно, ожидая появления поддержки. Однако вскоре он осознал, что, несмотря на его доверие невидимой силе и уверенность в том, что он сможет разобраться в ней, когда она начнёт действовать в его новом положении, одно только теоретическое размышление в этой необычной ситуации не очень-то помогает.

Представьте себе, что вы приняли решение устроиться к кому-то на содержание, но ваш будущий благодетель ничего об этом не знает. И вот вы ждёте, когда вам уже поступят денежные средства и прочие блага, но ничего почему-то не происходит. Ситуация с Юнусом, ожидающим заботы Творца, — ровно такая же. И сам он, в общем, начинает понимать, что его решение может никак не касаться Творца, и требуется всё-таки делать что-то ещё, кроме лежания на земле.

Возможно, есть люди, которым приятно сознавать, что Бог слышит все их мысли, но большинство обычно этого страшится. Из истории Ладжаварда мы знаем, что ситуация, в которой кто-то знает, о чём ты думаешь, не несёт тебе ничего приятного. Допустим, что Всезнающий действительно озабочен содержанием наших мыслей. Где из этого следует, что Он должен сразу же на них откликаться? Свобода воли прекрасна: думай, что хочешь, и делай, в принципе, тоже, что хочешь. Нравится тебе валяться, ожидая подношений от Господа, — твоё право. Не надо, однако, думать, что твой свободный выбор обязывает кого-то его поддерживать. Оставь людям и Богу свободу выбора тоже.

Говорят, что если бы желания были лошадьми, то нищие летали бы по воздуху. И если бы Господь тут же исполнял всё, что взбредёт нам на ум, то мир, с одной стороны, давно бы уже рухнул по причине нарушения и отмены всех его законов, а с другой — мы бы покончили с собой от тоски пресыщения. Поэтому любой, кто надеется на то, что его желание исполнится волшебным образом и как бы само собой, достаточно быстро приходит к осознанию нелепости своих надежд.

Юнус начинает молиться — и о содержании его молитв нам ничего не сообщается. Возможно, он просит о пище или же читает ритуальные формулы поклонения Аллаху. В любом случае, он стремится привлечь внимание Бога к своей персоне, что, в общем, уже куда более разумно, чем просто валяться на берегу реки в ожидании чуда. Это первое, но не последнее изменение его изначальной позиции в отношении заявленной цели. Сначала он рассчитывал на получение поддержки по праву сдавшегося на милость Бога, теперь попытался доказать свою преданность и веру, чтобы Господь, наконец, сделал то, что должен. Многие люди выполняют обряды и молитвы только для того, чтобы умилостивить Бога и подлизаться к Нему. Вот и Юнус действует по тому же принципу.

Эго, помимо прочего, укрепляется в противопоставлении себя окружающим. Поэтому, когда мимо Юнуса проезжают богачи и проходят паломники, тот может снова и снова чувствовать особенность своего пути. «Вот две стороны мира: в одной люди живут в роскоши, во второй питаются чёрствым хлебом; и только я ищу прямого взаимодействия с Богом, отринув суету и круговерть нелепых забот», — так, возможно, думал о себе Юнус в эти моменты. До жалости к себе он пока не дошёл, но подбадривать себя уже начал.

Забавно, но факт: любое, даже незначительное препятствие на пути к осуществлению желаемого нередко воспринимается людьми как тяжёлое испытание. И чем выше чувство собственной важности человека и «значимость» его цели, тем больше испытаний он склонен видеть на пути к её достижению. Кого-то испытывает Господь, кого-то — Дьявол, кого-то — Судьба; обозначение источника затруднений зависит от представлений человека о себе и мире. И конечно, если тебя испытывает на прочность любая высшая сила, тогда и твоя собственная значимость увеличивается в разы. Если уж за тебя взялись, то ты точно не пустое место, а значимая жизненная единица.

Нельзя сказать, что истинных испытаний, дающихся свыше, совсем не бывает. Но придумывают их люди гораздо чаще — просто для того, чтобы придать происходящему хоть какой-то смысл. Если признать, что испытанием ты называешь любые задержки в исполнении желания, тогда страдаешь ты только из-за своего нетерпения, вот и всё. Но если тебя испытывают, воздвигая на твоём пути невидимые преграды, — тогда, конечно, другое дело; тогда и ты сам, и твоё желание явно имеете особую значимость и ценность. Игры эго с самим собой однообразны, но увлекательны.

На третьи сутки «испытания» Юнуса ситуация, наконец, изменилась.

Спустя пять часов после рассвета на второй день, в то самое время, как Юнус сидел, глядя на отражающиеся в могучем Тигре лучи солнца, внимание его привлёк какой-то шорох в камышах. Это оказался пакет, завёрнутый в листья и перевязанный пальмовым лыком.

От безделья начинаешь замечать такое, на что, будучи занятым, никогда бы не обратил внимания. К Юнусу приплыл пакет с великолепной халвой, и наш герой опять поменял свою позицию. Он уже не настаивает на питании без посредников, его это больше не беспокоит. Воистину, удивительные перемены происходят с человеком после пары дней вынужденного голодания! Но река — посредник, а тот, кто бросил в неё халву, — посредник тоже. Хотя теперь это уже не важно.

Когда человек сам ставит себе задачу, он в любой момент может изменить её условия. Юнус так и поступает, и мы не станем его в этом винить: человек слаб, а голодный человек — слаб вдвойне. Тем не менее, Юнус полон стремления продолжить свой эксперимент в новых условиях. Так каждый неофит радуется, обнаружив, что какая-нибудь его теория, вымученная долгими часами напряжённых размышлений о возвышенном, вдруг получает пусть косвенное, но подтверждение. Чувствовать себя первооткрывателем всегда приятно, даже если ты открыл всего лишь новую, но значительно улучшенную и продвинутую разновидность велосипеда. Вот и Юнус тоже радуется и строит планы по закреплению своего открытия дальнейшими наблюдениями. Пока он всего лишь исследователь в поисках закономерностей появления халвы, хоть и настроенный весьма решительно.

Вот так и появляются учителя, обучающие разным способам упрощения — и жизни, и Истины. Радость открытия не даёт им покоя, а эго новоиспечённого «учителя» хочет тут же монетизировать новое «знание» и напитать себя поклонением и восхищением учеников. Всегда находится обоснование, почему надо учить, — ведь «разве не сказано»?

Делать выводы на основании одного случая или трёхдневных наблюдений — верный путь к заблуждению. Аристотелевская логика здесь работает безупречно: если одно и то же событие повторилось несколько раз, значит, это закономерность. А предположение, что событие может иметь отличную от твоей трактовку и иное содержание, обычно даже не рассматривается. Зачем усложнять? Если я что-то чувствую как истинное, зачем мне сомневаться?

Возьмись мы переубеждать Юнуса, сообщив ему, что халва здесь проплывает в одно и то же время уже не первый месяц, то он ответил бы, что Господь привёл его именно сюда в качестве ответа на искренний запрос о получении дармового пропитания. Что провидение именно так и работает, и что так и было задумано изначально. А против подобных аргументов логика бессильна. Там, где к делу приплетается Божественное Провидение, нам остаётся только верить или не верить сказанному.

К счастью, у притчи есть продолжение.

Однако затем он понял, что ещё не знает, но только испытал. Было очевидно, что его следующим шагом должно быть — отправиться по пути следования халвы вверх по течению, пока не отыщется её источник.

Получается, что Юнус узнал ответ на вопрос «как?»: по воде в одно и то же время приплывает свёрток с халвой. Чтобы ответить на вопрос, почему халва оказалась в реке и досталась Юнусу, требуется начать поиск источника халвы. Так Юнус, неожиданно для себя, становится искателем.

Деление, конечно, достаточно условное, но тем не менее: для ответа на вопрос «как?» необходимо исследование, а ответ на вопрос «почему?» нужно искать. Во внутренней работе это выглядит следующим образом: чтобы понять, как страх влияет на твои реакции, решения и мысли, придётся понаблюдать за собой в моменты проявления страха. А для того, чтобы узнать, почему данный конкретный страх вообще возникает, нужно будет найти его причину. Внутренний поиск осуществляется через практику созерцания, позволяющую открыть причину любого состояния или реакции. Понятно, что успех внутреннего поиска будет прямо зависеть от того, насколько хорошо ты владеешь навыком созерцания, и от того, какова сила твоего внимания. Чем человек осознаннее, тем сила его внимания выше.

Когда нужно искать внешнее знание, поиск тоже становится внешним. Раньше люди путешествовали от одного учителя к другому; теперь внешний поиск сместился в пространство интернета. Знание о разных Путях и их представителях добывается легко и просто, а потому и перестаёт цениться. Даже самая ценная вещь в мире, доставшаяся тебе даром, теряет большую часть своей ценности; так уж устроен человеческий ум — действительно значимые вещи должны быть добыты большими усилиями или оплачены большими деньгами. Но люди, любящие всё получать даром, сейчас, конечно, чувствуют себя отлично, хотя тоже не ценят того, что достаётся им таким образом.

У Юнуса интернета не было, поэтому ему пришлось начать путешествие. И вот, потратив немало времени и сил, он добирается до прекрасного замка, из которого, по его предположению, халва и попадает в реку. Здесь обыкновенная часть притчи заканчивается, и начинается волшебная сказка.

Сначала, как водится, появляется дервиш со способностями.

— Мир тебе, баба (отец)! — приветствовал его Юнус.

— Ишк, Ху! — воскликнул отшельник. — Ты что тут делаешь?

И вот здесь не очень понятно — то ли Юнус считает священным обетом свой отказ от «опосредованных даяний», то ли приравнивает к обету своё решение найти источник халвы, то ли просто пытается произвести впечатление на дервиша. Лично я склоняюсь к последней версии. Нагнетание значимости своих действий вполне в духе Юнуса, а потому он и называет поиск, начатый из любопытства, следованием священному обету. На дервиша, впрочем, его заявления особого впечатления не производят. Тем не менее, дервиш рассказывает Юнусу о замке, о царевне, запертой в нём, и о невидимых преградах, устранить которые можно только при помощи благожелательных джиннов. Сам дервиш, как выясняется, слишком спешит, чтобы помогать Юнусу, а потому даёт ему «слово и упражнение», с помощью которых наш герой сможет вызвать джиннов, способных решить вопрос проникновения в замок.

Что мы можем уяснить для себя из этого эпизода? Во-первых, на Пути к Истине порой возникают такие препятствия, через которые невозможно пройти без внешней помощи. Нужно получить импульс высшей энергии, внешнее воздействие, пробивающее все защиты и щиты. Учитывая, что основные препятствия, с которыми на Пути сталкивается искатель, находятся внутри него самого, внешнее вмешательство и призвано их разрушить. Так импульс Милости стирает внутренние структуры человека, подготавливая его к трансформации, и так в потоке Света искатель начинает осознавать свою ситуацию иначе, увидев свои, например, подавленности.

Внешнее воздействие может осуществляться Мастером за счёт доступных ему энергий. Цель любого высшего воздействия будет одинаковой: помочь ученику преодолеть внутренние препятствия и подготовить его к переходу — либо на новую линию личного Узора Судьбы, либо на новый уровень личного бытия.

Во-вторых, даже помощь может осуществляться через посредников, а не напрямую Самим Богом. Дервиш уклоняется от помощи, переадресуя её относительно добрым джиннам. Так и Господь порой позволяет Мастеру оказать определённое воздействие на ученика. Помощники и проводники в этом мире редко сидят без дела.

Юнус, между тем, приступил к практике.

Если вам кажется, что человек, начавший поиск из эгоистических мотивов, не способен к длительным и упорным усилиям, то вы ошибаетесь. Очень часто раздувание эго происходит на фоне весьма серьёзных усилий и даже жертв, приносимых на алтарь достижения желанной цели. Человек с крепким эго бывает куда упорнее того, кто полон самоосуждения и отравлен комплексом неполноценности. Но даже сильному человеку необходима уверенность в том, что его усилия не тратятся попусту. Сомнения ослабляют человека, не позволяя ему вложиться в практику полностью, без остатка.

В момент, когда Юнус видит царевну, бросающую халву в реку, его сомнения рассеиваются. Теперь он точно знает, что ответы на свои вопросы он получит, только попав в замок. Его решимость становится тотальной, и сразу же после этого он возносится на небеса, представ перед повелителем джиннов, у которого тут же просит помощи в снятии преград, защищающих замок от несанкционированного проникновения.

Способность к пониманию определяется степенью свободы от предубеждений. Чем меньше у вас идей, в истинность которых вы свято верите, тем более вы открыты для понимания того, что не укладывается в вашу картину мира. Каждая идея, которой вы обусловлены, служит для вас протезом понимания, поддерживающим мнимую ясность по поводу жизненных событий и ситуаций. Когда у вас уже есть ясное понимание вопроса, другие уровни и варианты его понимания останутся для вас закрытыми, ведь ум просто отторгнет новую информацию, нарушающую целостность и законченность его восприятия мира.

Будучи непривязанным к идеям и представлениям, вы легко можете взглянуть на ситуацию под новым углом и встать на позицию собеседника, приняв его аргументы как истинные, чтобы в них разобраться. Только так вы сможете понять его точку зрения и согласиться или не согласиться с ней. Если вы заранее предубеждены и полны неприятия ко всему, что не совпадает с вашими убеждениями, то новое знание вы не примете сразу, даже не пытаясь в него вникать. И, конечно же, никакого понимания тогда вы не получите.

Юнус, подобно многим неофитам, настроен оптимистично. Истина есть Истина, а слова есть слова — что в них можно не понять? Он не улавливает смысла предупреждения джинна о том, что ответ даётся человеку в соответствии с его способностью к пониманию и его подготовкой. Подготовка здесь означает наличие опыта, полученного ранее, — в работе над собой или в обычной жизни. Опытный человек уже имеет определённый уровень понимания себя и жизни, следовательно, ему может быть проще воспринять очередную истину. Но жизненный опыт порой только укрепляет предубеждения, а потому наиболее ценным для познания Истины является опыт внутренней работы и осознания своих преград к пониманию.

Из слов джинна мы можем сделать вполне однозначный вывод, что Истину во всей её полноте может получить только тот, кто уже избавился от всех предубеждений и имеет достаточный для её усвоения опыт. Соответственно, тому, кто обусловлен множеством «важных» идей и не прошёл необходимой подготовки, она будет дана в усечённом виде или не будет дана вовсе. Нередко неверное понимание ответа гораздо хуже полного его незнания.

И вот Юнус, в сопровождении отряда джиннов специального назначения, отправляется штурмовать замок.

В руке Юнус сжимал специальный зеркальный камень, который, как научил его глава джиннов, нужно направлять на замок, чтобы иметь возможность обнаружить невидимую защиту. И вот с помощью этого камня сын Адама увидел, что замок защищает от нападения строй великанов, невидимых и грозных, поражающих всякого, кто приблизится к замку.

Здесь мы получаем ключ к работе с невидимыми преградами внутри себя. Например, свои табу мы не можем увидеть прямо: эти запреты скрыты от нашего сознательного ума и включаются автоматически в ситуациях, когда требуется не проявлять сексуального возбуждения, гнева или страха. Запрещённые к выражению энергии подавляются бессознательным умом необычайно быстро, прямо в момент их возникновения, и увидеть этот процесс, имея невысокую осознанность, практически невозможно. Однако мы способны обнаружить, что прямо сейчас начали процесс подавления благодаря осознанию дыхания, которое в таких случаях становится поверхностным. Кроме того, при подавлении эмоциональных энергий напрягаются определённые группы мышц тела. Наблюдение перемен состояния физического тела является для нас вполне доступным. Изменение глубины дыхания и внезапное, пусть и не слишком сильное, напряжение в мышцах показывают нам, что сейчас мы контролируем свои проявления. Тогда мы можем попытаться осознать, какие внешние ситуации или сказанные нам слова вызвали такую реакцию, и у нас появляется шанс понять, что подавляется — гнев, страх или ещё что-нибудь. Так, через опосредованную реакцию, мы можем узнать суть происходящих с нами процессов.

Внезапно возникший гнев указывает нам на желание, его породившее; резкая реакция неприятия приведёт нас к идее, вошедшей в конфликт с тем, что мы видим; сопротивление, опять же, подведёт нас к желанию. Существует немало эмоциональных и умственных реакций, глядя на которые подобно тому, как Юнус смотрел в зеркальный камень, мы сможем увидеть свои препятствия. А со всем, что мы увидели, мы способны начать работать.

Итак, джинны разрушили все преграды, а Юнус встретился с царевной. Она предложила ему вознаграждение за труды, и он тут же задал главный и единственный свой вопрос:

— Скажите, как и в силу каких причин райской пище, чудесной халве, которую вы бросали для меня каждый день, предопределено было попадать ко мне таким образом?

Финальные слова Юнуса дают читателю, вроде бы, некоторое удовлетворение. Понял же что-то человек, извлёк мудрость из опыта и что-то действительно узнал. Но мудрость эта — ложная, а слова — пустые. Как способность понимать связана с тем, чего ты раньше вообще не знал? Ты шёл за вполне конкретной истиной; ты хотел узнать, почему тебе достаётся халва. Теперь ты знаешь, что никому до тебя нет дела, и что питаешься ты высококачественными отходами косметических процедур. Ты должен испытать лёгкий (или тяжёлый) шок от открывшегося тебе знания, как, собственно, чаще всего и бывает при познании любой значимой истины. Но ты «держишь лицо» и лепечешь какую-то чушь о способности понимать. Ты снова выворачиваешься, чтобы защититься от удара и сохранить своё отлакированное эго без единой царапины.

На самом деле Юнус не захотел ничего понимать. Он предпочёл прогнуться, изобразив смирение и понимание. Это весьма распространённая стратегия поведения людей, берегущих своё эго. Они согласятся с чем угодно, лишь бы избежать опасности обнажения сути своих стремлений и состояний. В ситуации столкновения с Истиной нападение перестаёт быть лучшей защитой, а вот притворное смирение работает на отлично. Гнев можно подавить, к этому нам не привыкать. А вот терять всю свою систему убеждений и представлений, тщательно выверенную и такую родную, мы не готовы. Лучше уж внешне согласиться, оставшись внутренне на прежних позициях, чем вступать в игру с гарантированным проигрышем в финале.

Отходы туалета в виде райской пищи? Хорошо, пусть будет так. Значит, Господь хотел, чтобы я питался именно таким образом, и, конечно же, такая пища для меня — самая наилучшая. Я не идиот, я по-прежнему избранный Богом, я тот, кто освободил прекрасную царевну из заточения. А благое дело, из каких бы побуждений оно ни делалось, всё равно остаётся благим.

Забавно, но Юнус, освободив царевну, сам лишил себя источника райской пищи. То же самое происходит и в работе над собой — как только искатель обнаруживает источник своего состояния и созерцает его, состояние исчезает. Допустим, вы испытываете тревогу по утрам. Тревога — это ваша халва, приплывающая к вам в одно и то же время суток. Она не существует сама по себе, она компенсирует страх ошибки или другой страх, близкий по содержанию, возникающий в начале дня, когда надо будет действовать и принимать решения, в которых можно ошибиться. Страх этот прямо не осознаётся, видна только тревога. С нею можно работать двумя способами: первый — чистое наблюдение ощущений и мыслей, вызываемых тревогой, без иного намерения. В наблюдении вы рассеиваете энергию тревоги и в идеале, повторяя процедуру много дней, освобождаетесь от неё. Второй вариант: вы заходите на созерцание тревоги с намерением увидеть все её связи и проявления в вашей жизни. Тогда вам может открыться её причина в виде конкретного страха, маскирующегося тревогой. Увидев страх, вы можете пронаблюдать его первым способом и посозерцать вторым, чтобы (с помощью высших сил или самостоятельно) от него избавиться. И тогда ваша утренняя «халва» перестанет напитывать вас дискомфортом.

Теперь рассмотрим вопрос пищи, которая одновременно является косметическим средством. Такое, прямо скажем, бывает и в обычной жизни. Свежие огурцы, например, используются и так, и этак. Проводя параллель с мистическими практиками, можно было бы сделать вывод, что какая-нибудь благодать, получаемая человеком свыше, тоже представляет собой отходы жизнедеятельности каких-то ангельских сущностей. Утверждение бездоказательное и вполне бредовое, хотя наверняка найдутся люди, которым оно покажется в высшей степени верным и привлекательным. Как говорится, что одному дерьмо, то другому повидло.

Какими бы забавными ни были циничные конспирологические построения, аллегория двойного применения халвы указывает нам на нечто иное. Уровень бытия царевны существенно выше уровня бытия Юнуса, и потому халву она использует для других целей. Что это значит на языке Пути? Энергии, получаемые людьми на Пути, оказывают на них разное действие в зависимости от того, на какой стадии индивидуального развития они находятся. Например, Божественная Милость, получаемая на ранних стадиях Пути, оказывает, в основном, очищающее действие или погружает искателя в трансцендентное переживание. Если же искатель уже достаточно поработал над своими состояниями, тогда эта же энергия будет его трансформировать. Большинство энергий по-разному ощущаются людьми, находящимися на разных стадиях развития, да и воздействуют на них неодинаково. А халва, между тем, остаётся халвой, каким бы образом её ни использовали.

Эксперимент Юнуса провалился, но вряд ли он признает поражение. В конце концов, он побывал на небесах и пообщался с джиннами; освободил царевну и наелся халвы до отвала. Он познал некую истину, хотя и предпочёл самое упрощённое её понимание. Вероятно, теперь он вернётся к людям и станет проповедовать упрощение обстоятельств в обмен на такой же ответ от природы. Идея незамысловатая, но простые идеи лучше воспринимаются гражданами. Простое легче понять, да и саму идею упрощения можно развить во всевозможных направлениях, спроецировав её в самые разные сферы человеческого бытия. Так что Юнуса ждёт блестящее будущее, а истории о его мытарствах и подвигах будут вдохновлять очередных искателей простых решений. Его восхождение вверх по течению станет эталоном Пути, и паломники пустятся в мистические путешествия вдоль священной реки, принёсшей Юнусу откровение. Халву признают священной пищей, которую можно вкушать только в дни праздников вместе с исполнением специального ритуала, призванного обеспечить необычайное насыщение последователям Юнуса. Будет определён специальный день для обращения к джиннам, а особо продвинутые адепты упрощения станут натираться халвой после купания в ослином молоке.

Как-нибудь увековечат и неопрятного дервиша со спутанными волосами — способ сохранить память о нём тоже найдётся; ведь люди поистине удивительно находчивы, мудры и дальновидны, когда дело касается действительно важных вещей.