Безупречное поведение есть недостижимая мечта каждого ответственного человека. Обычно безупречность относится к внешнему – одежда, манеры, и – главное – соответствие действий человека морали и нормам приличия общества, в котором он живёт. Эго всегда озабочено тем, что о нём думают люди, и стремится заслужить похвалу и всеобщее одобрение, избежав малейшего упрёка. Исключением являются личности особого рода, для которых жить в неодобрении есть часть работы – например, наши поп-"звёзды".
Бессознательное стремление к идеальному поведению, соответствующему программе той или иной обусловленности, присуще каждому человеку. Это стремление и есть часть программы. Не болтать лишнего, не выбрасывать хлеб, не передавать деньги из рук в руки – масса мельчайших деталей, почти неуловимых жестов, должны сопутствовать безупречному поведению в миру. Никем не оговариваемых правил тысячи, они входят в контекст культуры общества и становятся незримой частью программы обусловленности. Человек, прилюдно нарушающий их, мягко говоря, удивит окружающих. А скорее всего он будет подвергнут осуждению, и пострадает его репутация.
Однако тысячи правил распределены неравномерно и неодинаково в головах граждан. А участие в разного рода движениях, молодёжных субкультурах и религиозных объединениях вводит дополнительные правила поведения, создавая, что называется, новых "тараканов в голове". Поэтому невозможно быть безупречным в глазах всех граждан страны, дай Бог, добиться безупречности и уважения хотя бы в своём слое общества. Это тоже непросто, поскольку люди обожают осуждать себя и других. В общем, внешняя безупречность трудна, практически невозможна.
Чуть лучше обстоят дела с внутренней безупречностью. Человек принципов может следовать им невзирая на обстоятельства и невзгоды, и когда он не отступает от своих внутренних правил, приходит удовлетворение от осознания безупречности своих действий. Все люди идей (читай – веры в идеи) стремятся к внутренней безупречности и готовы ради этого принимать разного рода мучения. Все мученики – жертвы следования идеалу внутренней безупречности.
Каждый искатель, без исключения, является идеалистом. Вера в высший смысл жизни, забота о счастье человечества, желание выйти за пределы физического тела, а также победа над смертью – вот лишь немногие из идей, которые стимулируют искателей. Чем выше их идеализм, тем чаще они склонны отрываться от реальности и доверять совсем уже невменяемым и неправдоподобным сведениям – вроде посланий с Сириуса, содержащих бесценные указания для запутавшегося человечества. В таких случаях следование внутренней безупречности превращает искателя в легковерное дитя, живущее фантазиями, или в человека, основывающего свой поиск и практику на заведомой лжи.
Адекватность восприятия – один из основных признаков осознанности, и к ней должен стремиться любой искренний искатель. Утрата критики в угоду собственной идеалистичности – ситуация, с которой я нередко сталкивался в среде искателей, – свидетельствует о внутренней незрелости, и требует работы над собой. С точки зрения поиска – следование некритично воспринятым и недоказуемым идеям – есть небезупречное действие. Потому что оно выпадает из сферы поиска, входя на территорию веры, где поиск завершён, и остаётся только следование и поклонение.
Как известно, существуют два вида поиска – внешний и внутренний. Точнее, это один и тот же процесс, в котором внешнее является продолжением внутреннего. Любое учение должно иметь практическую часть, выполняя которую, человек приходит к источнику знания, лежащего в его основе. Если практической части нет, или она предлагает нечто размытое, общие правила поведения, следуя которым можно привести в "гармонию" себя и мир, учение бесполезно. У всех в головах и так полно идей, зачем же помещать туда ещё одну, пусть даже очень красивую, но не дающую ничего бытию человека? Можно возразить, что красота идеи сама по себе будет влиять на состояние ума и, косвенно, на поведение человека; может быть он обретёт новую планку внешней безупречности. Но – внесение новой идеи, конечно же, освежит жизнь человека на время, а потом рождённые ею желания добавят свою долю страданий. И будет человек страдать не из-за нехватки денег на выполнение желаний, как все, а из-за того, что не успевает подготовиться к квантовому скачку Вселенной в 2012 году.
Безупречность внутреннего поиска человека заключается в том, чтобы проверять на практике – на себе – те учения, которые кажутся ему достоверными и привлекательными. В процессе проверки он убеждается в их истинности или ложности, а также понимает, подходят ли ему пути развития, предлагаемые ими. Исходя из этого, искатель либо выбирает Путь, либо продолжает поиск. Кроме того, безупречное отношение к поиску подразумевает постоянное самоосознание, наблюдение причин, по которым то или иное учение выглядит привлекательным. Почему йога, а не дзен? Хочется здоровья и долголетия, приправленных толикой духовности? То есть, нужно беспристрастно отслеживать желания, привлекающие искателя к тому или иному духовному методу или течению. Эта работа, пожалуй, важнее опробывания самих методов, потому что помогает узнать себя и способствует внутреннему росту.
Внешняя безупречность играет для искателя второстепенную роль. Однако, он не может игнорировать общество, в котором живёт, поэтому его безупречность будет выражаться в адекватном поведении в отношении сограждан. Вовсе не обязательно участвовать в модернизации или распилах, но и вести себя вычурно, вызывая у заранее раздражённых людей ещё большее раздражение – по меньшей мере глупо. Ничего, кроме вреда для индивидуальной работы искателя, это не принесёт.
Когда искатель обрёл свой Путь, то безупречность действий будет в точном следовании ему. И тут уж требования Пути становятся важнее внешней безупречности. Истина для искателя всегда важнее всего – в этом высшая его безупречность.
Когда же он начинает сознательно следовать Воле Господа, постепенно обретая единство с Ней, то он перестаёт быть искателем, и вопрос о безупречности теряет смысл. Его поиск завершён, начато новое путешествие, с другими, подчас необъяснимыми человеческим языком, критериями. И это тоже Путь, но уже другой.