Ум любит иметь простые ответы на сложные вопросы. Казалось бы, если суть всех людей одинакова, то зачем нужно такое количество выходов за пределы этого мира в виде разных систем самосовершенствования и самопознания? Удовлетворительного ответа нет. Почему каждое новое поколение людей, ощутивших, что этот мир для них тесен и неинтересен, должны открывать Путь и Истину заново? Почему бы каждому из них не обратиться к опыту и знанию предшественников и не взять то, что они сумели добыть, присвоив себе их достижения и успехи?
Этот вопрос столь серьёзен, что все боятся даже хоть немного приблизиться к нему. Любые попытки духовных людей совместить несовместимое приводят к рождению кадавров – систем упрощённого знания, в которых происходит смешение понятий, терминов и целей. Последние сто лет были абсолютно гибельными для мистиков. Всё, что было скрыто, стало достоянием профанов; любой идиот теперь думает, что понимает суть мистицизма, и рассказывает Мастеру о том, как тот должен себя вести. Начитавшись книг, люди принимают книжное знание за истинное и готовы спорить с любым на любую духовную тему, не щадя себя и никого вообще.
Главный вопрос при этом не снимается. Почему бы нам не усвоить знание предков, приняв его внутрь как лекарство от наших иллюзий? Почему при всём обилий эзотерических знаний невозможно проскочить в рай простым способом – выучив, например, все девяносто девять имён Бога и повторяя их день за днём? Или всё-таки это возможно, просто нам смертным не дано даже понять всей примитивности высших законов?
Есть известная суфийская поговорка, гласящая, что вопрос знания – вопрос опасный. Знание того, что нам не нужно здесь и сейчас, – насколько оно необходимо искателю? И как же мы можем или не можем использовать знание предков? С одной стороны, нам необходимо это знание, чтобы строить свои планы на будущее и всякого рода воздушные замки. С другой – довольно быстро выясняется, что истинное знание касается только методов обретения самого себя, то есть практических методов, которые приводят к переживанию того, что считается высшим духовным опытом.
Существует ли тайное слово или мантра, повторяя которую человек может немедленно достигнуть просветления? Существует ли вообще мир за пределами мира, который мы можем воспринимать в своём обычном, немного нервозном состоянии?
Здесь и кроется ответ на все насущные вопросы современных искателей. Если за пределами этого мира есть нечто особенное, то духовная работа имеет смысл. А если этот мир есть всё, что у нас есть, то нет смысла напрягаться больше того, как он и так нас напрягает. Ощущение истинности любого из двух утверждений сугубо субъективное, поэтому выбирать из двух альтернатив всегда можно по настроению.
Нужен ли Бог миру? Думаю, что нет. Мир живёт по установленным законам, и нет особой причины сильно за него волноваться. Нужен ли Бог человеку? Вопрос, на который каждый из нас находит ответ сам. От имени Бога было совершено столько зверств, что оно – это имя – уже почти стало ругательным. Кому сказать за это спасибо? Наверное, не Богу. Но ряд людей, считающих, что Бог за всё в ответе, конечно, обвинят его в том, что сумасшедшие люди начали уничтожать людей нормальных, и придут в итоге к атеистической точке зрения. Является ли убеждённость в чём-либо равновесной заменой Истине? И существует ли Истина как отдельный, самостоятельный субъект?
Все перечисленные мной выше вопросы не имеют приемлемого или однозначного ответа на уровне ума. Ум может подвести некую концепцию под любой из расположенных выше абзацев, принимая любые аргументы в качестве обоснования истинности заявлений его носителя.
Как отличить ложь от Истины и разобраться в потоке самоуверенных заявлений новоявленных гуру? Как увидеть за пеленой высокопарных слов ту суть, которая должна утолить вашу жажду?
Правильно поставленный вопрос, как известно, несёт в себе часть ответа. Чтобы жажда могла быть удовлетворена, она должна появиться. Что-то внутри должно привести человека и к поиску, и к источнику, из которого приходят ответы на самые главные вопросы человеческого бытия. Что же это за чувство, которое заставляет людей искать то, чего нет в окружающем их мире?
Ответов, опять же, сколько хочешь. Возможно, это голос души, ищущей покоя, или память об утраченном рае, кто знает? Почему один человек задумывается о потустороннем, а другой живёт тем, что есть, нисколько не беспокоясь о другой жизни? В чём разница между искателем и обывателем?
Ум любит получать простые ответы на сложные вопросы, а потому всегда появляются люди, отвечающие на них с помощью цитат из великих книг прошлого. Но всегда ли прошлое может дать ответы на вопросы, возникшие здесь и сейчас? Пусть даже это вопросы, считающиеся вечными?
Ответы, которые находит ум, не насыщают. Жажда запредельного приходит не из ума, а из сердца. Именно оно, как некий связной, напоминает нам о том, что этим миром жизнь не ограничивается. Утолить эту жажду при помощи приобретения новых вещей или впечатлений невозможно. О чём тоскует ваше сердце? О том ли любимом, который ходит где-то так вас и не найдя, или же о чём-то невыразимом ни словами, ни жестами? Нет ли у нас изначального, абсолютно истинного знания о том, что чувство любви, данное нам в этом мире, есть слабый отблеск чего-то большего, невозможного здесь?
Забавно, но даже древние римляне не знали точного происхождения слова «religio». Сошлись, в конце концов, на том, что оно есть производное от глагола «religare» – связывать. Действительно, в чём ещё может состоять функция любой религии, как не в осуществлении связи между человеком и Богом? Связь, выводящая человека за пределы видимого мира, – вот в чём заключается высшая функция любой религии.
Представьте себе, что я дал вам толковые и искренние ответы на все вопросы, заданные в этой главе, и вы в них поверили. Стало ли моё знание вашим? Конечно же, нет. Оно превратилось в ваши представления, которые вы решили принимать как абсолютно истинные и достойные того, чтобы в них верить. А представления являются главной питательной средой, поддерживающей все виды иллюзий. Знание, не подкреплённое собственным опытом, порой приносит больше вреда, чем откровенная ложь. Поэтому вопрос получения своего собственного опыта и собственных ответов в какой-то момент становится самым важным.
Ссылаясь на первоисточники, можно объяснить всё, что хочешь. Жаль только, что эти объяснения помогают уму, но ничего не дают сердцу. Знание имеет смысл только тогда, когда оно имеет практическое применение. Знание запредельного бессмысленно, если оно не описывает способов выхода в него. Так практика, позволяющая обрести собственное знание, становится центром любого истинного обучения. Практическое знание в этом случае имеет высшую ценность.
Что толку в моих ответах на ваши вопросы? Ваши вопросы должны обрести ваши же ответы, и тогда ваше сердце станет спокойным. Сейчас широко распространилась такая точка зрения, что и вопросы, и ответы есть форма заблуждения и иллюзий. Неоадвайта в исполнении новых «мастеров» превратилась в форму бесконечного отрицания всего. Протест против тяжелого личного прошлого выливается в новую форму духовности, которая духовности, по сути, и не требует. Называй всё говном и заблуждением, и будет тебе удовлетворение. При этом, однако, нужно помнить о двух вещах: о том, что отрицанием живёт человеческое эго, и о том, что отрицание даёт человеку ощущение личной силы, но никак не насыщает его сердце.
Что мистики называют сердцем? Классическое определение гласит, что это центр высшего восприятия, благодаря действию которого мы можем получать переживания и знание совершенно иного порядка, отличного от того, что даёт нам ум и возможности физического тела. Я бы добавил, что именно сердце является тем центром, через который осуществляется связь с той бесконечной Силой, которую мы называем Богом.
Мы обречены на то, чтобы давать названия вещам и явлениям, с этим ничего не поделаешь. Хочешь поделиться переживанием – найди слова для того, чтобы его описать, иначе тебя некому будет слушать. Так каждое мистическое течение обретает своё имя и атрибутику, обрастая разного рода описаниями своего содержания. Так Бог сначала становится Богом, а потом обретает девяносто девять имён, которые, так или иначе, сужают и очеловечивают всю Его беспредельность. Адам дал имена не только представителям флоры и фауны. Первым, кому он дал имя, был сам Создатель.
Любая религия, в которой нет мистической составляющей, превращается в набор ритуалов. Любая религия, в которой отсутствуют живые мистики, теряет ту самую связь с Высшим. Мистицизм – живая вода религии, а ритуалы – вода мёртвая. В тот день, когда в мистической работе ритуалы начинают играть главную роль, – она умирает. Мистицизм жив благодаря наличию сердца в человеке, и он копит знание того, как его слушать и очищать. Сердце – проводник Бога, но язык, на котором Он с нами разговаривает, требует расшифровки. Большая часть содержания любой мистической традиции сводится именно к расшифровке языка Воли.
Представьте себе, что все люди на Земле вдруг оглохли. Они не слышат ничего, кроме шума собственных мыслей, которые поглощают всё их внимание. Примерно так выглядит ситуация людей с точки зрения мистика. Вернуть людям возможность слышать голос Бога – вот в чём заключается задача всех без исключения живых мистических групп. Глухим невозможно объяснить, насколько этот голос прекрасен или ужасен, – пока они не научатся слышать, слова бесполезны. Приходится лечить – а как ещё восстановить заблокированные функции?
Многие практики по сути своей восстановительные, а уже потом только развивающие. Не зная их действия, невозможно пользоваться ими правильно. В этом заключается главная трудность тех, кто выбирает практики по собственному усмотрению, – они никогда не знают того, что им нужно на самом деле. Поэтому их усилия приводят порой к самым неожиданным и не всегда положительным результатам.
Суть любой мистической работы – установление и поддержание связи с Богом. Не с тем Богом, который городит что попало в книжках современных духовных авторов, а с Тем, который выходит за пределы всех слов и всего человеческого. С той Истиной, которая отвечает на все вопросы, лишая, одновременно, тебя языка. Суть суфизма – в этом же. Суфизм хранит эту связь и передаёт знание о том, как её поддерживать и открывать в каждом человеческом существе. Всё остальное – детали и мелочи, диктуемые временем, местом и состоянием людей, участвующих в Работе. Вырождение и отмирание всегда сопутствуют любому процессу, и суфизм здесь не исключение из правил. Но там, где осуществляется Работа, всё остаётся по-прежнему – люди ищут, находят и поддерживают эту невидимую связь предельного с Запредельным, человеческого – с Божественным.