Четвертый Путь, возможность познакомиться с которым Гурджиев предоставлял почти всем желающим, на самом деле есть Путь осознанности, и ничего более. К сожалению, говоря на языке своего времени, Гурджиев представил человека как машину, а потом, развивая этот образ, начал говорить о разных центрах, имеющихся в ней. Двигательный, инстинктивный, сексуальный и прочие центры должны были быть осознаны, а их взаимодействия отслежены и исправлены там, где есть сбой работы. Машина должна быть починена и налажена, чтобы иметь возможность пробудиться и развиться. И все было бы хорошо, кабы все описанные им центры на самом деле существовали. То есть, они, конечно, существуют. Например, то, что можно назвать двигательным центром, расположено в пирамидных путях головного мозга; инстинктивный центр – это продолговатый мозг, а сексуальный разбросан по железам, ответственным за выработку половых гормонов. Но вот в чем загвоздка – осознать прямо их работу нельзя, никак не получится. Вы можете осознать очень многие процессы, происходящие в уме, физическом и эфирном телах, но осознать работу так называемых центров у вас не получится, потому что она никак не выделяется отдельно из общего потока энергий, более того, ее и не нужно выделять. Но когда вы ставите перед собой цель отделить импульсы и энергии каждого из центров, то вы будете не осознавать, а думать о них, потому что нигде их проявления найти не сможете, или должны будете эти проявления вообразить и внушить себе сами. В результате вместо осознания начинается умствование, которое нам прекрасно продемонстрировал Успенский в книге «Четвертый Путь» – совершенно бессмысленной и бесполезной с практической точки зрения.
Работая с интеллектуалами и давая им пищу для ума, Гурджиев выдвинул немало новых идей, которые тоже малопригодны к практическому использованию. Закон трех, закон семи, эннеаграмма и прочие общие сведения бесполезны для практической Работы, но зато дают всем желающим основание для разного рода фантазий и спекуляций. За идеями и думаньем о них самовспоминание отошло на второй план. Иногда мне кажется, что в современных гурджиевских группах работают не над пробуждением от сна механистичности, а над его углублением, сопровождаемым чувством особой избранности.
Тем не менее Гурджиев знал, что такое настоящая Работа, и его высказывания о ней, как и о психологии человека, нисколько не устарели и по сей день.
Гурджиев предвосхитил приход Шаха, подготовив почву для начала его Работы. Шах создал возможность развивать суфизм вне ислама, в странах, где он не играет роли главной, доминирующей над всем религии. Я работаю в русле той возможности, которая была создана ими обоими.
Жизнь каждого человеческого существа – это драма. Жизнь мистика – драма вдвойне, ведь он живет на стыке энергий и обстоятельств, о которых большинство людей и знать не знают. Мистик всегда проигрывает в нашем мире, потому что так уж все здесь устроено – любые идеи искажаются и упрощаются, а принесенные людям способы пробуждения со временем перестают работать, потому что меняется ситуация и меняются люди. К тому же нельзя сказать, что каждый мистик имеет только одну цель в своей Работе. Следуя Пути, следуя Богу, каждому мистику приходится сталкиваться с тем, что его Работа принимает новые формы или же обретает новые, пусть и краткосрочные цели. Таков поток жизни, таков поток Бытия. Жизнь Гурджиева в этом смысле не была исключением из правил. Он делал то, что должен, и то, что мог сделать в той ситуации, в которой находился. Все мистики делают то же самое, а уж что у них получается, а что нет, знает только один Господь, которому они служат и ради которого живут.