Нужны более глубокие знания и опыт, чем мои, чтобы суметь объяснить и дать узнать ту тёмную ночь, сквозь которую проходит душа, чтобы дойти до Божьего Света, до возможно совершеннейшего в сей жизни любовного единения с Богом. Ибо ведь сумерки и трудности, как бренные, так и душевные, через которые обычно проходит душа, чтобы достичь того высокого состояния совершенства, суть столь глубоки, что не достанет мудрости человеческой, ни опыта, чтобы суметь их разъяснить. И только тот, кто переживёт их, сможет понять, но не сумеет объяснить.
Сан-Хуан де ля Крус. Восхождение на гору Кармель
Многие состояния нет смысла объяснять, потому что объяснение, по сути, ничего не меняет в сложившейся ситуации. Всё равно придётся их прожить и научиться тому, как от них избавляться, а потом уже вникать в причины их возникновения.
Мастер
Как бы там ни было, хотя никому словами помочь и нельзя (как и пройти этими словами Путь), сделать вид, что ты разложил все по полочкам, или полагать, что ты все понял, – значит, неизбежно успокоиться. А накормив сторожа – Беспокойный Ум – свой, и, возможно, читательский, можно что-то питательное передать и мимо него заключенному в его клетку Духу.
Вот Мастер пишет, что на Пути не так уж редко происходят если не «ночи», то «сумерки», в которых искатель ощущает утрату цели и ощущения Божественного Присутствия. Ученики порой входят в «сумерки» после получения даже небольших по силе импульсов Милости. И во время трансформации почти всегда происходит некая переориентация и временное снижение былой необходимости. Самые же глубокие сумерки, «темная ночь души», наступают во время перехода между вдохновлённым и умиротворённым нафсом. Тут существует разрыв, который невозможно преодолеть, не приложив серьёзных усилий. Без внешнего руководства, без учителя, стоянка четвертого, умиротворенного нафса, как правило, не достигается.
Согласно закону октав (закона семи) Г. И. Гурджиева в восходящей октаве первый "интервал" возникает между "ми" и "фа", то есть при переходе на четвертую стадию с третьей. Если в этом пункте добавляется необходимая энергия «со стороны», октава будет беспрепятственно развиваться до "си". Если этого стороннего толчка не будет – пойдет отклонение, откат к началу. Образно говоря, эта ступенька лестницы существенно выше, качественно другая, и для того чтобы взобраться на эту ступеньку в восходящей октаве, нужны качественно иные усилия и помощь извне. Поэтому человечество само в массовом порядке не в состоянии выйти за пределы трех первых нафсов. Его место – в этом загоне. Должно состояться стечение весьма благоприятных обстоятельств и просто невероятной удачи, чтобы получить-таки нужную помощь, в нужное время, в нужном месте – и перейти, перескочить-таки этот духовный рубикон в мир божественных чудес. Этой трудной ступеньке и посвящена данная статья.
Задним числом не всегда можно ясно описать прохождение стадий, которые остались далеко позади. Поэтому так важно попытаться описать, пока все свежо, хотя бы в самых общих чертах длинный процесс такого перехода от старой стоянки к принципиально другой и его суть.
А суть его в том, что пока ты не перешел – ты продолжаешь пятиться. Все три первых, обыденных «человеческих» нафса ты двигаешься по необходимости, тебя толкает вперед нужда, но тащат назад желания (хотя тебе кажется, что ты идешь всегда вперед). Лицом ты повернут к желаниям, а к истине – спиной. Желания – неуловимы, как иллюзии, но твое внимание отдано им. Зато уловима необходимость, и под ее гнетом ты и пятишься. Уступаешь ей, тяжкой, шаг за шагом. Важнее, чем схватить, всегда было – необходимость удержать, страх потерять, долг закончить. Они были всегда сильнее и дольше удовольствия найти, схватить. Достижение всегда было мгновенным, неуловимым, а удержание – долгим, очень долгим. Объем времени говорит о том, что важнее. Несопоставимо важнее.
Итак, твое движение было вовсе не к цели, к обладанию, к желанному, как тебе мнилось. Такое движение, скачок и хапок, когда ты им отдавался, только отбрасывали назад, вовне, вспять, к страстям, ничего не меняя. Реальные перемены, настоящее движение шло как бы назад, ты шел задом наперед, по необходимости, внутренней необходимости. И даже не назад, а – внутрь, как вызревает зерно, вглубь. К тебе обращались суфии, Руми: «Усильте свою необходимость!» И, казалось, ты знал, что такое эта трудная необходимость, толкающая тебя куда-то вглубь себя, так отличающаяся от легкой вдохновенности новыми впечатлениями и горизонтами «вдохновенного нафса». Это был странный танец, шаг вперед, два назад, и смысл этого танца ускользал. Так путаешься, видя свои движения в зеркале, зеркале осознания, пока, наконец, не поймешь, что тут: все наоборот, назад – это вперед, вглубь – это вверх.
На смену тяжкой, противоречивой необходимости стадии «вдохновенного нафса» приходит легкая, спокойная, прямая необходимость «умиротворенного нафса». Нужно только развернуться и идти дальше вперед, глядя вперед, а не пятиться назад. Смотреть не на свои желания, которые, как известно со времен Платона, – лишь тени на стене пещеры, а повернуться ко входу, их источнику, Свету, который не ослепляет, а открывает, очищает заплывшие глаза. И только сейчас становится ясно, что этот такое – просто, прямо ВИДЕТЬ, а не мнить о том, что видишь. А на смену желаниям, этим бесконечным тормозам и притормаживаниям, приходит – стремление, одна единственная педаль газа.
Нужно только развернуться… Но как?!
Потеряв для начала старую – ориентацию. Твои ориентиры расплываются в наступающих сумерках души. Это именно то ощущение, которое длится все последние месяцы, годы…
А где же «темная ночь души», ключевой этап духовной трансформации, которую некогда описывал Сан-Хуан де ля Крус, а недавно, например, – Станислав Гроф? Эта бездна отчаяния и одиночества, «смерть до смерти», в которую погружаются искатели, утеряв старые ориентиры. Дело не только в том, что идущие Путем любви и молитвы христианские мистики срываются с него глубже, нежели современные искатели, идущие Путем осознанности и медитации. Дело даже не в том, что в рамках Школы, в незримом Присутствии достигшего Мастера, переживания страха и смерти не достигают той темной, беспросветной интенсивности и безумия, которые испытывают одиночки. Туман тьмы, безусловно, плотный, но – не настолько глухой, чтобы изолировать надолго, окончательно. Как бы уму в этот смутный момент ни хотелось самоубийственной окончательной ясности.
На восприятие влияют прежде всего субъективные ощущения, связанные с той стадией, которую переживаешь прямо сейчас. Сан-Хуан де ля Крус или попросту Иван Креста эту «темную ночь души» полтысячи лет назад разложил на несколько частей, из которых только вторая – настоящая ночь, а до нее и после – как раз сумерки. Вот что он пишет.
Первая ночь чувств, или очищение желаний, относится к чувственной части души; приходит тишина; утишены и усыплены желания в ней, а она в них. «Первую ночь можно приравнять к началу ночи, когда в сумерках расплываются все предметы».
Итак, вот когда уходят старые желания, расплывается былая яркость красок жизни, падает мотивация действовать. Ты хотел жить ярче, полнее, насыщеннее, а тут – что-то совсем иное, и в душу закрадываются черви сомнения. А ведь это началось давно, так давно, что те черви оставили только духовный сыр. А новым расплодиться, вроде бы, уже негде. Но они еще все-таки появляются, пока совсем не рассвело.
Вторая ночь веры, или очищения сознания, «подобна полночи, совершенно тёмной, относится к душевной части души; она лишает душу света разума», ослепляет ее. Вера от ума, правление и давление идей заканчивается. Наступает без-ум-ие. Происходит обнажение разума до сознания (или, как выражается Иван, – «темного созерцания»), нужно «оставить размышление и разумное понимание и прийти к состоянию созерцания».
Человек духовный, когда не может уже размышлять, должен научиться пребывать в любовном внимании к Богу, с полностью упокоенным умом успокаивая душу и удерживая её в отдохновении без какого-либо делания и похотения. Ибо тогда исполнится то, что Господь говорит через Давида: "Увольтесь и узрите, яко Аз есмь Бог" (Пс. 45, 11).
Погрузившись во внутренний мрак, потеряв все ориентиры, чувствуя себя покинутым, потерявшимся, пройдя затвор, хилват, получив свои ответы, можно пройти и эту полночь. Не зная об этом ровно ничего. И, в итоге, научиться по-настоящему находиться в Присутствии. С Мастером все это пройти куда легче, хотя легко не бывает никому.
Третья ночь духа, очищения от подавленного, очищающей деятельности памяти и воли, близка уже свету дневному. Это утренние сумерки. Эта ночь освобождения от подавленностей «в стиле разгрузки и опорожнения». Очищенное от подавленностей воображение, «свободная и опустошенная» память разгружается от тревожного напряжения «помнить все» – это спокойная забывчивость о лишнем, ненужном, не говоря уже о болезненном (все нужное и важное само, когда нужно, является во всей ясности). А главное – в эту ночь очищаются эмоции («аффектации» или страсти, у Иоанна их 4, вообще об очищенных эмоциях можно посмотреть тут). Это долгая ночь, долгие месяцы, долгий год, когда как бы ничего «такого» не происходит, когда медленно, тягуче, сумеречно опустошается внутреннее пространство, в котором потихоньку обустраиваются новые энергии.
Четвертая ночь Бога, конец сумерек, рассвет, очищение души Богом уже без участия самой души, завершающаяся единением души с Богом («Открытие Сердца»). Книга об этой ночи Ивана Креста до нас, увы, не дошла. Да она уже и выходит за рамки данного описания сумрачного перехода от вдохновенного нафса к умиротворенному, этих сумерек души.