Читаю на сайте нашей Школы описания учеников про их опыт разговора с Господом.
Что греха таить, каждый раз сравниваю со своим. Не хуже. Не лучше. Но, как мне думалось всё это время, описать мой опыт невозможно, потому что придется делать отступления и рассказывать о некоторых прошлых моментах и получится мнооого текста.
И вот сегодня, субботним утром, когда мне нужно готовиться к публичному выступлению на конференции, я открываю новую статью на сайте, читаю и ощущаю не желание, не толчок, не импульс, а ураганное движение в сердечном центре : «пиши сейчас». Мне же, извините за подробности, нужно мыть голову, укладывать волосы и производить прочие очень важные дела. Уже включаю душ, волосы намокают. Внезапно, захватывая голову и грудную клетку, звучит внутри: «Иди и пиши сейчас». Я очнулась. Бросила всё, накинула тёплую кофту, села возле неубранной постели и начала писать. Сколько будет нужно.
Не так давно, около месяца назад, мне стало известно, что полтора года назад я сдала волю. Не удивляйтесь, пожалуйста, моему недоверию своим чувствам. С человеком, около полувека отрицавшим свои желания, может произойти еще и не такое. Девять месяцев назад (хороший срок!) я дала обет Господу, что буду рассказывать о Пути к Нему. Дала обет в очень страшный момент, когда чуть не ослепла, когда меня леденил ужас, и я просила Господа о помощи. Все эти моменты вспомнились, и начала писать.
Как и предполагала, когда не решалась приступить к описанию, мне придётся захватить более широкий контекст.
В Школу я пришла в 2017 году. К тому времени я перепробовала огромнейшее количество практик, была в школах у двух мастеров, сама вела гурджиевские движения. Слава Господу, мой комплекс неполноценности уберёг меня от того, чтобы сделаться очередным гуру. Бывает, оказывается, и польза от детских травм. Как ни пытался мой ум через манию величия вырваться из комплекса неполноценности, попытки провалились.
Чего я искала, куда бежала, я не могла сформулировать. Очень часто внутри меня звучала фраза: «хочу домой, хочу домой!». Придётся сделать отступление еще на приличное количество лет назад.
Родилась я нежеланной, третьим ребёнком, с разницей между мной и сестрой в десять лет и с братом в двенадцать лет. Мама пыталась сделать аборт в домашних условиях, выкидыш не случился. Я появилась на свет. Отец находился в запое и «пошел по бабам». Мама начала работать, когда мне было два месяца, и меня нянчил весь посёлок. Брат с сестрой могли оставить меня у добросердечных соседок. Рассказывают, что была одна, которая меня особенно любила. Еще рассказывают, что я почти никогда не плакала. Лежала тихо с очень серьёзным лицом и, как говорила в подпитии моя умершая уже мама, «как будто знала, что пожаловаться некому».
Прерываюсь. Пошла собираться на выступление.
Так я думала, что пошла собираться. Нужно продолжить писать. Подчиняюсь.
Описываю детство, потому что так нужно для этого повествования.
Отец пил, избивал маму. Мама иногда выпивала, беспросветно работала. Главная её мечта сбылась: трое детей, единственные из всей деревни, получили высшее образование. Иначе как Милостью Господа исполнение её чаяний не назовёшь. Помню, как мама всегда говорила, что как только мы все выучимся, то можно и умирать. Так и произошло.
Когда мама принимала алкоголь, молчать в ответ на обвинения отца она не могла, и начинала обзывать его. Он ярился, бросался с кулаками, ножом, стулом. Я защищала. Меня не ударили ни разу. Меня никогда не обзывали. Мной даже гордились. Я НИКОГДА не хулиганила, не возражала, хорошо училась, делала домашнюю работу. Моим главным правилом было: молчать. Помню, как уговаривала маму, когда мы прятались от пьяного отца в банях, на чердаках, в огороде… «Только молчи, пожалуйста». И дальше всю жизнь работала программа: «только ничем не выдать себя». Возможно, отдельной темой для развёрнутого повествования будет история о том, как я выживала и как преодолевала разрыв между «проявляться нельзя» и «выразить себя жажду».
Мои базовые потребности в безопасности не удовлетворялись. Брат и сестра уехали учиться в город и начался ад. Мать начала пить сильнее, скандалы и драки не прекращались, и их жестокость возрастала. Куда деваться ребёнку в такой ситуации? Не было рядом ни одного человека, который мог бы помочь. Оставалось спрятаться внутрь. Я укрылась очень надёжно: запечатала желания, огромную часть чувств, спонтанности. В детстве я ничего не знала о Господе. Но я молилась. Не могу вспомнить в подробностях, как происходила молитва. Воссоздаётся только общая картина. Я лежу среди травы, смотрю на небо и из сердца (не сомневаюсь, именно из сердца!) устремляется в небо горячая, обжигающая просьба о помощи. Насколько могу помнить, я даже не просила ничего конкретного, только помощи.
Сейчас, прямо в момент написания, вспомнила…. о Боже, я просила забрать меня и говорила, что хочу домой. Так вот почему нужно было писать сейчас. Не Господу нужно, мне нужно, это очередная милость. Вот откуда многолетнее звучание фразы «хочу домой». Очень часто слышала отчаянное повторение этой фразы внутри себя.
Со мной начали происходить разные чудеса. Сейчас я бы сказала, что случались трансцендентные переживания. Не буду описывать и даже перечислять все. Одно воспоминание — особенное. Я возвращаюсь домой из кино, из сельского клуба. В деревне тишина, при которой скрип снега под катаными валенками звучит оглушающе. Дорога расчищена, и по бокам её сугробы выше моего роста. Машины вечером по деревне не ездили совсем. Да и при свете дня не каждый день. Я бегу, мороз щиплет щёки. На глубочайше чёрном небе сияют крупные отдельные и россыпью мелкие звёзды. Уже вижу свой дом. В окне горит свет и из трубы на крыше совершенно ровным столбом поднимается белый дым. Соседние дома выглядят также мирно и тепло. В моём сердце возникает такая тоска и боль, что я еле терплю, я плачу в небо. Я даже не знаю, о чём просить. И — вдруг — я много раз в жизни вспоминала этот момент и только сейчас поняла настоящее значение — вдруг меня обнимает кто-то любящий, и сердце моё утешается и я понимаю, что всё — всё у меня будет хорошо и обязательно найду дом. Который и искала, не понимая, что ищу.
Чудеса со мной случались регулярно. Когда я пришла в Школу, они продолжились. Мой куратор говорил мне, что почему-то Господь отвечает мне именно так, что так проявляется Его милость, и что в этом почему-то моя нужда. Теперь понимаю, что пока не повзрослела, не перестала искать дом на земле, ничего другого я бы не смогла увидеть. Что вытащить из глубокого-глубокого сухого-сухого тёмного-тёмного колодца меня могло только чудо, и что его я и просила. Самое главное диво, что в жажде внешних чудес я всё же не пропустила чудо никому не видимое — внутренней работы, чему учат в Школе.
Когда я прочла первую книгу Мастера, я ни секунды не сомневалась в зове. В лихорадочном состоянии набрала имя в интернете и почти расплакалась от облегчения, что есть реальный, живой человек, да еще и в России. Сразу написала через благословенный «В контакте») Потом на сайт Школы. Стала учеником, начала читать, делать практики.
Первая встреча с Мастером была уколом любви в сердце. Я рассказывала некоторым людям о том, что впервые пережила чувство безусловной любви. Боялась только одного, что Мастер может исчезнуть. Припоминаю этот эпизод частенько: как подошла к Мастеру и попросила подержать его за руку. Позже узнала, что мои опасения были обоснованными. Мастер в те годы перешёл на стадию исчезновения в Боге. С этой встречи и веду отсчёт понимания цели: прийти к Богу.
Вот я и подошла к описанию эксперимента с вопрошанием. Когда в телеграм-канале появилось описание, я была очень занята. Вот примерно как сегодня) Признаюсь, что не сильно-то и тянуло в эксперимент, потому что в присутствии Господа не сомневалась. Но совсем безразличной оставаться не могла. Написала куратору, он очень настойчиво рекомендовал пойти в эксперимент. В то же время открылась возможность пойти в затвор. Расчистились даты, нашлось место и, самое важное, появилась тяга остаться одной. Тянуло так, что я ногами сучила и на календарь поглядывала. Наверное, по привычке, чудес ждала. Чудеса же со мной всегда случались утешительные.
Они произошли и в затворе. Только ничего утешительного. Лейтмотив затвора: покаяние. Столько тоски, плача, молитв, боли не переживала ещё никогда. В воспоминаниях я раз за разом видела, как САМА творю боль, страдания свои и, поневоле, окружающих людей. Я, которая всю жизнь боялась причинить боль, и считавшая, что, за исключением пары случаев, никому больно и не сделала. Переживала жесточайшее разочарование. Проживала свою разделённость с Господом, своё отворачивание от Него, свою слепоту. Просила из самой глубины, как бывало в детстве, чтобы Господь принял меня, чтобы он позволил служить Ему, чтобы не покинул меня. Я твердила, что каюсь, каюсь, что не хочу жить так, что хочу домой. Вставала на колени, падала ниц и молилась, молилась. Таких заходов было пять за три дня.
В затворе эксперимент с вопрошанием удался. Господь ответил мне на три вопроса. В двух ответах не сомневаюсь, о них вкратце скажу. Про третий нужно созерцать, подождать разворачивания во времени.
Первый вопрос был о том, что не придумала ли я всё о себе: открытие сердца, сдачу Воли. Господь «послал» меня в интернет. Я услышала, что нужно открыть православный календарь на 27 ноября. В интернете я прочла почти слово в слово то, что Господь уже отправлял прочитать 27 марта. Такое никакой ум придумать не мог, потому что он никогда не знал ни о датах, ни даже об именах таких. Как тогда в детстве, в темноте стужи и света неба, чувствую мягкие объятия: «Ты не одна».
Второй раз Господь ответил сразу после субботнего практикума с Мастером. Мастер рассказал о том, что Господь может ответить не только словами. У меня был вопрос, стоит ли устраивать выставку своих фотографий света. Всё сомневалась, не иду ли на поводу эго. Очень уж запугана была годами поиска, когда читала, что ничего страшнее эга нет. Господь ответил светящимися подушками. Это было смешно. Они лежат у меня второй год и я не знала, что ткань на них впитывает свет. Они всегда лежали так, что дневной свет не попадал на узор. В своих стенаниях я разбросала подушки по комнате, они впитали свет из окна и засветились. Через час подушки светиться перестали. Улыбаюсь и сейчас.
На третий вопрос, как и написала выше, ответ тоже был. Нужно подождать.
Сегодняшнее же событие — то, что сижу пишу без передышки, и в этот момент нахожу ответы, созерцаю, понимаю — освобождает. Господь освобождает меня от программы: «молчи, молчи». Освобождает от поиска чудес и доказательств. На конференцию не пошла, удалось отменить. Пишу сейчас.