На Путь люди приходят с разными формулировками целей. Общее в этих целях звучит примерно так: хочу, чтобы стало хорошо. В этом «хорошо» скрыто неминуемое разочарование, потому что искомое обязательно окажется идеальным, недостижимым, и, осмелюсь предположить, инфантильным.

Я буду описывать свой опыт, однако и у одногруппников вижу схожие с моей тенденции.

Сегодня мне кажется совершенно очевидным желание, которое вскрылось на шестом году занятий в Школе, которое всю жизнь стремилась исполнить, и которое не видела в упор. Оно и является упомянутым «хорошо».

В Школу я пришла неплохо скомпенсированной. Опишу свою личность так, как она предъявлена окружающим: заботливая, эмпатичная, вовлекающая, создающая объединения людей. Я умела быть «своей» среди эзотериков, ищущих Шамбалу, и для чиновников госслужбы; среди рафинированных интеллигентов и промеж работяг на стройке. Такие разные категории людей нарисовала не для красного словца, не для нагнетания контраста. С ними я и взаимодействовала. С 30 лет я моталась по тусовкам йогов, энергетических целителей, исследователей рун, продолжателей ведических обрядов и одновременно была преподавателем в областной администрации. Филологическое образование позволяло мне рассуждать о декадентстве поэтов серебряного века, а деревенское детство обогатило язык просторечной некнижной лексикой. Мне нравилось это хамелеонство, считала себя очень разносторонней и гибкой личностью, а позже и настоящей гурджиевкой. Георгий Иванович ведь тоже мог найти подход к любому человеку, вот и я такая же. Я не видела, насколько разные основания для такой гибкости были у мистика и у испуганного ребенка, которым остаюсь частично до сих пор. Уже писала раньше о своём детстве в других статьях («Пиши сейчас» и «Жизнь невпопад»), потому повторяться не буду. Продолжаю выполнять обет: рассказывать открыто о своём Пути к Господу.

«Мне необходимо быть нужной, остро нужной, такой нужной, что без меня пропадут». Именно так было в детстве, когда от меня зависела жизнь мамы, как считала в те моменты, когда могла остановить пьяного отца. Нужность соединилась в детском уме с безопасностью, с физическим выживанием. Одновременно я мечтала о такой семье, где НИКОГДА нет скандалов, все понимают друг друга, всем безопасно быть рядом. Позже понятие семьи заменилось другим: «БРАТСТВО». Я чувствовала себя почти достигшей нужности и безопасности, когда давала группам гурджиевские движения, ведь в них мы все двигались как одно целое. Я вела тренинги, организовывала праздники, создавала клубы. Справедливости ради, стоит сказать, что эта деятельность имела несколько мотивов, но что здесь особенно интересно, так это то, что мотив безопасности через совместность и через нужность был скрыт от моего ума.

Если буду нужна, то будет безопасно, обрету семью, любовь и счастье. В моём случае способ достижения безопасности был болезненно гипертрофирован: быть нужной ВСЕМ.

По отношению к миру, к тем людям, с которыми я не знакома, неисполнимое желание привело к следующей компенсации: «я независима, даже эксцентрична, знаю, что мне нужно в жизни».

Можете себе представить, КАК может жить человек с такими несхожими ролями? Как возможно быть в таком расщеплении и при этом не сойти с ума, и даже быть временами довольной и радостной? Только нагородив внутренней лжи, заморочив себе голову и создав мощное эго: «я молодец, я умна, независима, самокритична». Самокритика же нужна для того, чтобы прикрыть то, что болит больше всего. Ум потрясающе (другого слова не подберу) искусен в том, чтобы сделать видимое невидимым. Я уже знала реакции на семейственность своего второго мужа: одновременно тоска и обида; я безостановочно работала с печалью по поводу развода, я вновь и вновь затевала разнообразные события, чтобы немного утолить тоску разделённости. Базового стремления, однако, не видела в упор.

Служение кому бы то ни было для таких подавленцев звучит очень «в тему». «Я сотру себя во имя Господа» - достойная цель, не правда ли? Но Господь не берёт то, чего нет. Чтобы стереть себя, надо, оказывается, сначала собрать себя. Собирала, собирала, смотрела-смотрела, очищала-очищала. Увидела. Ничего больнее момента открытия своего ведущего мотива на Пути у меня в Школе не было. Ранее у меня были сильные физические боли, я просматривала детство, я рыдала, орала, я почти умирала при сдаче Воли. Но не было крушения. Не было разочарования в Школе, Мастере, практиках. МЕНЯ ОБМАНУЛИ. На самом деле нет идеальных людей, я не могу стать такой, чтобы меня одобряли все. Нет жизни без ежедневных обычных проблем обычной жизни: хозяйственные хлопоты, работа, болезни, поломки, налоги, неудачи детей, сопротивляющиеся клиенты, тупящие товарищи по группе, не ловящий мои мысли с полуслова куратор, не озабоченный моим внутренним миром Мастер. Одним из мотивов прихода в Школу было желание всё той же нужности, которая наконец-то и даст мне убежище, где буду …что? … Принятие тонким образом было связано с одобрением, а ещё лучше – с восхищением, обожанием.

Наверное, если бы ко времени данного кризиса я не ощущала связи с Господом, я бы оставила Школу. В том числе и по причине стыда. Мне и сейчас еще больно от крушения иллюзий, от расставания со своим идеальным идеалом. И я еще не исцелилась, я по-прежнему расщеплена, я с трудом допускаю, что могу делать что-то, что не понравится моим близким. Когда все же делаю, я задабриваю их до и после, и во время, а еще сжимаюсь от страха и одновременно гневаюсь за то, что мне приходится задабривать. Боже, неисчислимы способы, которыми мы калечим свои жизни

Мне горько и от другого. Мое знающее эго только и успевает разочаровываться в своём незнании. Оно сдается и опять возрождается, иногда с такой мощностью, что снова возвращает меня к жизни с блеском гордыни. Моя профессиональная деятельность связана с нужностью и помощью. Наверное, как раз за счёт долгой тренировки улавливания сигналов от разных людей и надевания на себя чужих желаний, мне удалось развить эмпатию и стать неплохим психологом. Да и наши школьные знания, вкупе с постоянным самоосознанием, дали хорошую базу. В работе психолога для эго соблазнов огромное количество. И в этой деятельности в последнее время эго пыталось взять реванш. Дошло до того, что пару раз я почти обвинила клиентов в их незнании, я негодовала внутренне на их тупость и нежелание понять. Когда увидела во всей красе свои требования, свою нетерпимость, хотела в привычной манере решить всё разом и навсегда: оставить такую работу и найти другую, где эго не требуется. (Подскажите, такие бывают?) Школьные практики, однако, научили терпению. Я созерцала и молилась.

Мастер много раз говорил и писал о необходимости смотреть на желания. Мы в группе шутим, что все рецепты известны: выражай, созерцай, молись. За шесть лет в Школе я прожила свою жизнь десятки раз и увидела, что ничего особенного в ней нет, что от нее не жалко отказаться. Мой ребеночек продолжает бояться и наряжаться. Его не выкинуть и не убить, и уже не спрятать. У него много стражей, он сам их пригласил для защиты: самомнение, самозначимость, нужность другим, никчемность (кто обидит убогого?).

Я молилась о духовном прозрении. Без него не уйти от внутреннего расщепления. Нелегко полувековую жизнь, набравшую разгон, перевести на новые рельсы, да еще и поменять паровоз, и заменить на ходу движущую силу: уголь на электричество.

Озарения у меня случались и раньше. Среди них было много воодушевляющих, приятных. Прозрение же о том, что хотела создать семью из Господа, Мастера, куратора, некоторых (наверное, выбранных мною)) одношкольников, приятным не назовешь. Мне нужно стать нужной и тогда Господь даст мне в обмен Свою любовь и защитит. Я пыталась задобрить даже Его.

Чудесным же можно в этой ситуации считать то, что после разочарования, от которого не сбегала, и честно признавалась куратору, и терпела, я чувствую бо́льшую связь с Мастером и полем Работы, без подавленности и притворства. Не могу сказать, что у меня уже нет желания одобрения куратором, или Мастером, или что мне совсем пофиг кто что подумает, прочитав статью. Мне всё ещё страшно быть отвергнутой.

Не знаю, какие изменения предстоят. Может быть, моё «я вам нужна, только не отвергайте!» станет настоящим служением? Может быть, поиск братства приведет меня к единению с Ним?