Сколько тел у человека? Согласно учению Гурджиева – четыре. Одно, физическое - у человека развито, хотя и не кристаллизовано, три другие, высшие тела, нужно еще развить и кристаллизовать. Ключевая гурджиевская доктрина «четырех путей» опирается на эту теорию «четырех тел». Поняв, в чем ее ошибка можно понять, почему учение «четвертного пути» не сработало.
Кристаллизация тел – некое сплавление внутренних качеств человека, дающее независимость от воздействий внешней среды. Сплавление, внутреннее единство приобретаются благодаря «трению» (осознанному усилию и страданию), внутренней борьбе и некой линии в ней, постоянству, собственно и приводящему к кристаллизации. Это как сплавление однородного порошка в колбе, что не дает разным порошкам механически перемешиваться в ней и рождать хаос.
Первое высшее тело – астральное (или тело кесджан, независимая от планетарного тела душа) приобретается именно таким сплавлением. Это новый независимый организм «для деятельности сознания», которое управляется им и которое само, в свою очередь, управляет физическим телом. Также и еще два следующих иерархических высших тела – ментальное (или второе высшее бытийное) тело и причинное тело (сознания и воли) управляют друг другом. Получается некая 4-х этажная башня тел, под руководством 4-го этажа. Так должно быть, но современный человек живет на первом этаже этой башни, без доступа на верхние этажи (или комнаты), фактически без руля и без ветрил. Соответственно, чтобы вернуть правильное управление телами есть только один путь – пробиваться последовательно с первого этажа до четвертного, параллельно будет повышаться и управляемость, и прочность жизни. При этом не понятно, чем руководствоваться на Пути до соединения с «управляющим центром» 4-го этажа (волей и сознанием), на что ориентироваться в выстраивании той самой «линии» постоянства, кроме как на усиление линии собственной «воли», ведущей в неизвестность и осознанности, защищающей от ошибок. Рекомендаций формирования некого «магнетического центра», а потом «центра тяжести» явно недостаточно. Причем ключевая практика – самовоспоминание, тоже становится инструментом развития воли, и наличие воли становится главным признаком результативности самосовершенствования, помимо смутного повышения «уровня бытия». В этом лабиринте воли все и заблудились. Почему это произошло?
Гурджиев (и Успенский в своей книге «В поисках чудесного») ошибочно сопоставили свои четыре тела с важной, но не идеальной суфийской метафорой Повозки-Коня-Возницы-Господина. Но она относится не к идеальному человеку, а к любому человеку вообще. Не к новым, тонким телам, а к старым, естественно существующим телам/частям человека: физическому (повозка), эмоциям (конь), уму (возница) и сознанию/воле (господин), хоть и работающим не согласовано. Да, по линии управления все совпадает, а вот по линии развития и роста 4-х этажную вертикаль сопоставили с 4-х комнатной горизонталью, башню - с одноэтажным домом. Эту разницу невозможно не заметить и она оговаривалась, но в такой форме: «они (суфии) забывают или упускают из виду», что тонкие тела надо еще формировать, в то время как упускают из виду они сами, что речь идет о другом.
Гурджиев никак не мог отказаться от противопоставления единого физического тела всем остальным отдельным высшим тонким телам. Три «низших» тела Гурджиев разместил в одном физическом теле в виде трех «центров», соответствующим этим трем естественным телам. Но Сознание в нем никак не умещалось и Гурджиев вынес его в отдельное, наивысшее тело, далеко отделив от физического. После этого с оставшимися тремя центрами начались проблемы – описать их рассогласованную работу было легко, а вот с изложением как именно их согласовывать, с помощью каких центров или тел, тут получалось куда хуже. Потом Гурджиев, в том числе в последней своей книге, снова и снова подходил к этой проблеме, подбирал им всевозможные названия, три мозга, три процесса, три типа вибрации и т.д. Он понимал их фундаментальную важность и то, что тут у него что-то «не тавось». Но резко бросил, в итоге, писать совсем. «Психические центры» или «мозги» («трехмозгность») человеческой машины у Гурджиева стали камнем преткновения для его последователей. Основная теория – что центра три: двигательный (физическое тело), эмоциональный (эфирное тело) и интеллектуальный (тело ума). Потом он двигательный разложил еще на три, помимо самого двигательного - на инстинктивный и половой. Впрочем, половой он то делал сильнейшим, то лишал самостоятельности, зато инстинктивный почти всегда поднимал на уровень трех основных как четвертый, наделив функциями «ощущений», поскольку двигательный центр по своему названию не соответствовал функциям физических ощущений. При этом оговаривался, что можно называть его и одним центром, с разными функциями на одном уровне. Иными словами можно считать инстинктивный центр еще одним названием для физического тела в аспекте ощущений, а двигательный – в аспекте двигательных импульсов, и закрыть вопрос.
Взаимодействие высших тел и одного физического тела тоже описать оказалось трудно. Тогда Гурджиев перешел на язык взаимодействия «центров» и ввел понятия «высший эмоциональный центр» в астральном теле и «высший интеллектуальный центр» в ментальном, которые должны работать в унисон с низшими центрами. В «причинном» теле подобного высшего центра Гурджиев, что характерно, не нашел (потому что это все то же сознание, что и на низшем этаже тел и центров).
Подвисшей оказалась у Гурджиева и красивая ранняя концепция семи типов человека, которая так и просилась соединиться с концепцией тел и центров, но из-за теории «четырех тел» они не бились друг с другом. Не говоря о противоречиях с популярной теософской концепцией «семи тел», из которой Гурджиев брал названия для своих четырех тел.
Но главной проблемой стала другая – на месте ключевого, четвертого «естественного» тела, тела сознания обычного человека у Гурджиева образовалась пустота, неуклюже заполняемая некой бессознательной «волей». В его диаграмме функций человека, размещенной в книге Успенского, между 4 естественными телами (под видом 4-х «функции физического тела») и 4 телами Гурджиева проводится параллели и различия. На месте клеточки функции естественного тела сознания и воли (то есть на месте внимания) в диаграмме Гурджиева стоят некие «противоречивые волевые действия» и все. Если бы Гурджиев использовал терминологию четырех «тел», а не «функций», он бы не мог не заметить в этом месте отсутствие нужного тела (сознания) или хотя бы центра, это же столь явное зияние. Кстати, в этой диаграмме функции рассматриваются снова под углом управления: функции четырех тел Гурджиева последовательно и иерархически управляются высшими телами, а четыре «функции физического тела» управляются хаотично внешними влияниями посредством желаний, непроизвольно производимых под воздействием внешней среды телесным «автоматом». Сам интерес именно к управлению (то есть к власти и воле) – весьма характерен.
Казалось бы, в терминологии центров Гурджиева все говорится правильно: три центра человека разобщены, расколоты, их надо объединить сознанием. Но сознание при этом не становится четвертым центром рядом с ними или над ними. «Каждый раз, когда мы совершаем усилие обратить наше внимание внутрь к самим себе, к тому, что мы делаем, вспомнить самих себя, центры соединяются». Но только сам Гурджиев мог работать сразу с тремя своими центрами, причем как бы за счет обладания выработанной в скитаниях по Востоку волей делать то самое усилие. Сами желания, как и само «Я» не отрицаются, они лишь очищаются и усиливаются до истинных. «Каждое сознаваемое нами желание исходит от одного из трех центров, а для других двух центров оно является неожиданным, прерывающим их работу. Когда все три центра имеют одно и то же желание, это как раз то, что мы называем Волей. Тогда человек может сказать "Я желаю" всем своим существом. Это есть Азъесмь». Объединяет центры и дает Присутствие, как видим, тут не столько сознание, сколько сверхволя сверхчеловека типа Гурджиева, некое высшее Я, которое «самовоспоминает», которое проводит единое желание по всем телам. Образцом для подражания для своих учеников стал сам Гурджиев, с его впечатляющей волей, а не Господь. Воля не давалась «свыше», от Господа, а завоевывалась сверх(человеческими) усилиями, самовоспоминанием и осознанным страданием.
Понятно, что никакого «тела воли» у человека и правда нет, иначе оно бы сразу взяло дело в свои руки. В этом Гурджиев прав. Но тело сознания у любого человека есть, и то что Гурджиев его не нашел – его главная проблема. Канал воли находится в сознании, а человек не осознан, все правильно. Но Гурджиев создал слишком длинный и извилистый путь к сознанию и воле, которые поджидали только в конце этого пути. А сознание, на самом деле, уже тут. Почему же не обнаруживается его воля? Да потому, что воля эта не человеческая, а Божественная, и чтобы ее увидеть нужно быть самому осознанным. Сам Гурджиев, как ее проводник, об этом помалкивал, чтобы не прослыть пророком и мессией. Он стал заложником своей звездной миссии. Да и говорить всерьез о Боге в эпоху расцвета атеизма было бессмысленно. Он говорил много, но прислушивались, очарованные личностью Гурджиева, именно к теме воли.
А его Школа обрушилась из-за неверного основания: фактической подмены раскрытия сознания культивацией воли. Главное искажение учения Гурджиева – его последователи стали одержимы обретением настоящей воли для безраздельного господства над своим телами и никакой дальнейший упор на то, чтобы подчинить эту волю, заполнить эту волю совестью и принятием вселенского долга ни к чему уже не привели. Важнейшее положение Гурджиева, что человек не имеет воли, и что ее еще надо приобрести, стало слишком «вкусным», стало его главной ошибкой. Описывая ключевую человеческую реальность, свою главную цель и опору - он все время колебался, употребляя через запятую и союз слова «воля», «сознание», иногда добавляя слова высшее «Я» и истинная индивидуальность, но победила «воля».
Если бы Гурджиев отказался от своей культивации воли и понял, что не столько «трение воли», сколько осознанность дает, в конечном счете «кристаллизацию» тел, если бы он поменял местами свои «тела» и «центры», и только допустил, что у каждого человека уже есть четыре «естественных» тела: физическое, эмоциональное (эфирное), умственное и сознание, а развивать нужно не столько новые «тела», сколько работать над осознанием, раскрытием , гармонизацией и кристаллизацией этих старых и уже на этой основе формировать соответствующие им высшие «центры» (которые можно назвать и специфическими, «не материальными» телами) - все бы встало на свои «стартовые» места, из которых стартуют те самые четыре пути:
- Путь факира через аскезу и кристаллизацию физического тела формирует тот самый желанный центр воли (Открывает 7 центр для Милости и Света), и становится проводником Воли Божественной через Сдачу Воли Ему.
- Путь монаха формирует «астральный центр» (Открывает Сердце) – канал связи с высшими планами на основе очищения, кристаллизации и развития чувствительности эфирного тела эмоций, и становится проводником благодати.
- Путь йогина формирует «ментальный центр» (Открывает третий глаз) на основе концентрации и кристаллизации тела ума, который становится инструментом воплощения Плана Божественного Творения.
- Четвертый гурджиевский путь хитреца формирует «причинное бессмертное тело» на основе тела индивидуального сознания через полное самоосознание, которое параллельно и одновременно, развивает, обнимает и гармонизирует все остальные тела и центры, подчиняя их Господину – индивидуальному сознанию, ОТКРЫВАЕТ СОЗНАНИЕ - Сознанию и Воле Господа (но не воле и «Я» «гурджиевского человека», который пытается, развивая скрытые способности, идти в каком-то смысле «против Бога»).
Попытка Гурджиева не удалась, но послужила прекрасным трамплином для следующей. Гурджиев в свое время рекламировал Четвертый путь как самый быстрый и удобный, хотя и эфемерный, появляющийся и исчезающий, включающий себя три прочих. Сейчас честный Путь осознанности, соответствующий его неудавшемуся хитрому Четвертому пути, становится не просто лучшим, а единственно возможным Путем просто по тому, что общая духовная деградация человечества быстро закрывает остальные, более узкие и трудные пути. По сути это последняя «королевская возможность» нынешнего человечества, не воспользовавшись которой оно исчезнет с лица Земли.