На свете счастья нет, но есть покой и воля
А. С. Пушкин

Буддизм и его восьмеричный путь стоят на четырех благородных истинах, а точнее – на первой фундаментальной истине о дукхе (страдании), от которой, как от печки, Гаутама и всего его последователи и пляшут. Главный изъян этой истины, не позволяющей большинству людей её принять и, следовательно, последовать за ними, это несогласие с утверждением, что жизнь – это, так или иначе, страдание.

Исправить этот изъян сейчас несложно. Достаточно понять, что каждый человек все время переполнен подавленной печалью из-за того, что мир и он сам в нем не таковы, как бы хотелось, и подавленной тревогой, то есть страхом, что дальше будет так же, если не хуже. /Более точный перевод палийского слова «дукха» – «беспокойная неудовлетворенность», беспокойство – синоним тревоги, неудовлетворенность – печали./

Подавленные отрицательные эмоции не осознаются, однако от этого их негативное действие никуда не девается. Постоянный характер этого действия вызывает привыкание, и лишь когда человек получает то, что желает, или избавляется от того, чего боялся, действие печали и тревоги вдруг прекращается и он испытывает кратковременное облегчение и радость. Но они быстро уходят, давление негативных эмоций восстанавливается. Именно поэтому счастье и радость так быстротечны. Ведь человек почти всегда находится в состоянии бессознательного, неосязаемого страдания. Так что кого не копни – все страдают, хотя привыкли и не отдают себе в этом отчет. И с этим нужно что-то делать. Теперь, приняв эту истину, можно двигаться к следующей.

Причиной страдания являются желания (жажда – танха, тришна). Действительно, источник печали – неудовлетворенные желания. Источник страха и тревоги – тоже желания, только с обратным знаком – нежелание получить нежелаемое – боль, потери, страх, смерть. Способ прекратить страдания, печаль и тревогу – избавиться от этих желаний. Это третья благородная истина. А четвертая – что существует путь, на котором можно избавиться от желаний и страданий: восьмеричный путь. Теперь перейдем к нему.

На распространенное религиозное толкование восьмеричного пути, которое превратило его список заповедей монашеских запретов, мы обращать внимание не будем, а рассмотрим его с позиции духовной школы, которой он когда-то был, соответствующей восьмерично разделенной пракрити из Бхагавадгиты:

(две предварительные ступени)

1. Правильные идеи, представления, взгляды (диттхи), то, с чего начинается выбор Пути (земля).

2. Правильная цель, решимость, намерение, стремление (санкаппа), с чего начинается сам Путь (вода).

(три подготовительные, очищающие направления Пути)

3. Правильная речь (вача), начало Пути в уме, его сознательной, мыслящей части (огонь).

4. Правильное действие (камманта), начало Пути тела, очищения тела и воли (воздух).

5. Правильная жизнь и смерть (аджива), начало Пути Сердца, очищения эмоций (эфир).

(три практики основной части Пути)

6. Правильное усилие (ваяма), в волевой части ума (манас), например, методами удержания и шаматха (остановка, см. соответствующие правила Накшбанди)

7. Правильное памятование (сати, смрити), в сознающей части ума (буддхи), к которым относятся все практики концентрации и сосредоточения

8. Правильное созерцание (самадхи), в воспринимающей части ума, связанной с индивидуальным сознанием (аханкара), например методом випассаны.

Ясно, что это путь Ума, а это штука сложная. Немудрено тут запутаться, что буддизм, как Путь, и сделал, распавшись на множество направлений и толков, утеряв простую и ясную истину, принесенную в мир Шакьямуни. Так как же он предлагал избавляться от желаний? Через какую конкретно практику работы с умом, медитацию, можно достигнуть пресловутого просветления, нирваны?

Внятного ответа на этот вопрос вы сходу не найдете, и это считается нормальным. Практикуй, мол, под руководством знающих, и таинственным образом когда-нибудь, может, и откроется неизреченное и непроизносимое, ясное и спокойное понимание всего, а желания и всякое колышущееся помрачение исчезнут без следа. Проблема только в том, что куда-то все достигшие самадхи, просветления и нирваны бодхисатвы подевались, а пробовать вслед за неудачниками с гарантией неуспеха не хочется.

Попробуем сами восстановить события. Описание дхъяны, медитации, которой воспользовался, сидя под фикусовым деревом, Гаутама, чтобы пробудиться, стать Буддой, можно найти в Бхагават-гите, она ничем не отличается от йогической, за исключением отсутствия обращения к Богу. Состояние ума, в котором отсутствует привязанность к плодам дел и объектам чувств и, в конечном счете, присутствует успокоенность и отрешенность от желаний – это понятная, желательная стартовая площадка для Будды, его контекст, а не результат финальной практики.

Таким результатом могло стать только взрывное осознание отсутствия «Я», Эго, ложного центра бытия и ума человека, вера в существование которого является главной опорой командно-волевой, бессознательной части ума, в которой сосредоточены все идеи и ценности ума, с помощью которых он оценивает, судит реальность и принимает решения. Выход сознания Гаутамы за пределы этого обусловленного ума, освобождение от него, обесточивание его, слияние с воспринимающей частью ума и всей окружающей его и внутри существующей реальностью в просветленном созерцании (самадхи, пряджня), без искажающего фильтра командного ума, соединение, слияние с энергией сознания высших планов превратила Гаутаму в Будду и позволила начать передачу этой энергии и нового видения ученикам, формируя сангху, школьную общину.

Потом это фундаментальное открытие буддизма по-разному осмыслялось и выражалось в разных школах как не-разделение и единое сознание (алая-виджняна, татхагатагарбха), изначально совершенное присутствие (ригпа), как недвойственнось (адвайта), пустотная основа (шунья), анитья (непостоянство), а главное – анатмавада (отсутствие Я и души), анатман. Собственно, основным и кардинальным различием буддизма и веданты стало это принципиальное отрицание буддизмом души – атмана, атмы и, соответственно, Брахмана, Бога. Картина мира и цель буддизма в связи с этим стала попахивать суицидальными чертами стремления к абсолютному самоубийству, растворению в покое ничто, да и как еще можно трактовать положение о главной цели как необходимости успокоения взаимообусловленного волнения дхарм, кроме которого, по буддийскому пониманию, ничего и нет. На самом деле буддисты просто убирали в уме все препятствия для уничтожения Эго, это практическое упражнение, не более того.

Буддизм как школа полностью завязан на Гаутаму и на передачу от учителя к ученику, без которой далеко по этому Пути продвинуться невозможно. Эта необходимость передачи сохранилась во всех оставшихся школах и в религии буддизма, суть которой в распространении среди людей желания избавиться от желаний, тренировать внимание, а также, по возможности, не причинять лишней боли живому. А буддийский способ избавиться от желаний – уничтожение своего Эго – держится неявно как бы в секрете – и потому, что это невероятно трудно, и потому, что это непривлекательно для последователей.

Почему буддизм, несмотря на отдельные успехи, повсеместно пришел в упадок? Буддизм как учение практической работы с телом ума, как Путь Ума, к сожалению, так и не стал Путем Сознания. Практика концентрации внимания на объектах, практика сосредоточения помогала очистить ум, но не выйти за его пределы, а ведь именно это было конечной целью практикующих. Сравнительно простой, постепенный способ разотождествиться с умом с помощью работы с расширением сознания буддистам оказался недоступен. Они всегда шли трудным путем штурма пределов ума через концентрацию и волевое удержания внимания, и это сверхусилие изредка давало мгновенный прорыв в просветление, а в остальных случаях, то есть почти всегда – ничего, кроме повышения дисциплины ума и отрешенности.

Однако сегодня, когда понимание природы ума и сознания серьезно продвинулось, идущим путями буддизма достаточно добавить в свои практики наши современные практики осознанности, подтянуть осознание тела и эмоций – и прорывы к просветлению перестанут быть исключением из правил. Буддизм и его разнообразные школы, пожалуй, наименее агрессивные духовные школы современности, и мирное распространение определенных открытий нашей Школы в их среде могло бы совершить революционный переворот в результативности их духовной работы над собой. Почему бы, при случае, если Господь сподобит, не вдохнуть в эти старые, самые старые из действующих, мехи – новое вино осознанного просветления? Хотя обусловленность ума современных буддистов, заваленного всевозможными древними практиками, понятиями и текстами, зашкаливает, отсутствие реального результата, будучи вдруг осознанным, – тоже результат. Цель-то одна – выйти из своей реки в океан единого сознания и осознания, в нирвану. А там, в океане, уже невозможно будет не увидеть Господа – даже буддисту.