Некоторые думают, что закрытость — феномен чисто психологический; так это только отчасти. Чтобы держать окружающих на расстоянии вытянутой руки, одного только мрачного выражения лица будет маловато, нужна преграда, в которую они, сами того не осознавая, упрутся и остановятся.

Закрытость — следствие страха получить очередную рану от окружающих; тот, кого не били словами, не унижали, не предавали и не обливали презрением, закрываться не станет. Закрываются те, кто уже насладился болью от общения с так называемыми людьми; и кто не хочет повторения этой боли.

Нельзя закрыться в одну сторону — заткнуть, к примеру, уши и никого не слушать. Если вы, никого не слушая, продолжите говорить сами, то вы ни разу не закрылись. Закрытость — это спрятать себя от людей, чтобы их жала и стрелы ни в коем случае вас не достали. Пряча себя, вы вынуждены изобретать некий образ, специальную субличность, которая будет играть роль человека незлобивого, но очень тихого и скромного. Если всегда лежать на дне окопа, то тебя, может, и не убьют.

Энергетическая история начинается почти сразу — закрывшись, вы теряете возможность выражать то, что чувствуете в отношении людей. Чаще всего тот, кто закрывается и не хочет этого выражения: гнев он проявлять боится, показывать страх слишком опасно, а слёзы обнажают твою слабость. Поэтому эмоциональные энергии просто подавляются; точно так же остаются невысказанными многие слова, которые надо было бы сказать, да нельзя, потому что нельзя. С искренностью у закрытых обычно бывают проблемы.

Закрытость — следствие решения человека, его собственный выбор. Но жить, дистанцируясь от людей, избегая близости, держа всё в себе — удовольствие то ещё. И потом всегда наступает возраст, в котором становится ясно, что окружающим, в принципе, на тебя начхать, и никто из них не пестует зловещих планов по отравлению твоей, и без того отравленной, жизни. Тогда пора бы вроде открываться, а ключ от дверей потерян, эмоции не выражаются, и вообще закрытость так глубоко прошита в подкорке, что изменить устоявшийся шаблон поведения никак не получается.

По хорошему — надо отменять решение и начать практиковать искренность, выражение чувств и бесстрашие (или хотя бы смелость) в общении с людьми. Но по хорошему мало у кого получается. Чаще всего несчастный мается по всякому, но открыться никак не может, потому что подростковые страхи и решения оказываются сильнее его взрослого желания, а осознанности, чтобы войти в воспоминания и найти момент принятия решения, после чего оно легко отменяется, ему не хватает.

На Пути закрытым приходится нелегко. Чувствительность к энергиям у них низкая в силу того, что есть и другой энергетический эффект закрытости — своего рода броня на эфирном теле и теле ума. Это, как раз, та самая преграда, в которую и упираются окружающие. Намерение закрыться создаёт уплотнение энергии (своего рода внешний щит) перед человеком. Уплотняется внешняя граница эфирного тела и тела ума, и чем страха перед людьми у человека больше, тем плотнее эта «броня». Свой резон в такой защите есть, но она, как и любая броня изолирует не только их от вас, но и вас от них: то, что должно быть сброшено, не сбрасывается, а ваше состояние внутри этого кокона делается всё более и более несчастным.

Сила решения закрыться появляется из боли и нежелания испытывать её снова и снова. Чтобы отменить это решение, нужно иметь желание или необходимость не меньшей силы. Из-за того, что существует инерция прежних шаблонов поведения и страх новой боли, взрастить в себе желание/необходимость нужной силы бывает нелегко.

Но когда закрытость становится главным препятствием на Пути к Богу, тогда и выясняется, что же человеку нужнее — мнимая безопасность, или высочайшие из всех возможных переживаний на Земле.

И страх, скажу я вам, побеждает не так уж редко.

* * *

Прочитав про закрытость, некоторые наши товарищи вдруг озаботились искренностью. Не то, чтобы им страшно захотелось научиться ей пользоваться, но хотя бы иметь немного искренности внутри себя захотелось точно.

Искренность — это просто: вы всегда говорите то, что чувствуете и думаете прямо сейчас, если, конечно, есть у вас желание или необходимость говорить об этом. Искренность — это выражение чувств; когда позволяешь себе поплакать, если идёт печаль, не отрицаешь своего испуга и позволяешь проявиться гневу. Искренность противостоит тотальному контролю поведения, но не исключает ту необходимую долю контроля своих проявлений, отличающего адекватного человека от неадекватного. Плакать от души, действительно, бывает не всегда уместно.

Искренность часто путают с честностью, но они ни разу не равны друг другу. Честность дуальна и прямолинейна — ты либо лжёшь, либо говоришь правду, третьего не дано. Честность идейна — её носитель не должен отмалчиваться, если он знает всю правду, и люди тоже хотят её знать. Искренний же может сказать: знаешь, я не готов с тобой это обсуждать, и вообще это не твоё дело. В основе честности лежит идея, искренность — просто выражение того, что есть здесь и сейчас. Любая правда на поверку может оказаться хорошо поданной ложью; то, что ты чувствовал в моменте, останется истиной твоего состояния в тот момент.

Искренность в общении может стать настоящим оружием: когда вы искренне говорите человеку о своих чувствах и ощущениях, он не может ответить неискренне; ему придётся ответить вам так же, или он должен найти предлог и откланяться. При этом вы не имеете намерения ударить его своими словами, унизить или обидеть — вы просто искренни, и этого достаточно, чтобы оставить человеку выбор тоже ответить искренне или выйти из общения с вами.

Искренность (с собой в первую очередь) на Пути совершенно необходима. Можно, конечно, осознавать свои состояния и реакции задним числом, сначала подавив эмоции, а потом, в вечерней медитации, увидеть содеянное и выразить подавленное. Но если стремиться к тому, чтобы лучше воспринимать происходящее в моменте, нужно сделаться искренним, и тогда от привычки к приукрашиванию или самоуничижению придётся избавиться. Называть вещи своими именами совсем не сложно, но если вы долго приучали себя говорить и чувствовать только то, что разрешено, переход к искренности может быть достаточно трудным.

Искренности противостоят разного рода внутренние поведенческие запреты и установка на поддержание некоего образа себя. Хотите вы, например, выглядеть духовным, тогда, получается, вам надо вести себя духовно, говорить одухотворённо, и чувствовать то, что должен чувствовать духовный человек. Актёрство — разновидность лжи; недаром в некоторых конфессиях актёров не любят.

В общем, искренность делает жизнь и проще, и сложнее одновременно. Проще потому, что вы не носите в себе то, что должно быть высказано и выражено. Сложнее — потому что общение с некоторыми людьми станет практически невозможным, ведь вы не станете лицемерить, а они не смогут перестать стоять «в позе». Но это будет их выбор, а ваш выбор останется вашим.

Конечно, видя голого короля, которого все почему-то считают одетым, вы можете искренне подивиться и даже сообщить людям, что король-то голый. А можете просто подивиться, да и промолчать.

А если поживёте искренними среди людей подольше — то и привыкнете к тому, что они любят называть чёрное белым, и придумывать множество разных названий своей лжи во зло и во благо.