Вода — это самое мягкое и самое слабое существо в мире, но в преодолении твёрдого и крепкого она непобедима, и на свете нет ей равного.
Слабые побеждают сильных, мягкое преодолевает твёрдое. Это знают все, но люди не могут это осуществлять. Поэтому совершенномудрый говорит: «Кто принял на себя унижение страны — становится государем, и, кто принял на себя несчастье страны — становится властителем».
Правдивые слова похожи на свою противоположность.
* * *
Очень удобно, взяв отдельный пример мягкой силы, вывести из него формулу, претендующую на абсолютную истинность. Вот вода: она точит камни и всегда побеждает. Она же, при этом, на холоде превращается в лёд, теряя всю свою мягкость. Лёд слабым не назовёшь – айсберг отправил на дно огромный непотопляемый «Титаник». Все упрощения грешат тем, что игнорируют все другие аспекты бытия, кроме того, который нужен для изложения хорошей и важной идеи.
Ну хорошо, вода совершенна в своей слабости, и нам, значит, надо быть такими же текучими, подвижными и мягкими, как вода. Посыл понятен, а гибкость во взаимодействии с людьми, безусловно, полезна. Кроме того, полезно не иметь фиксаций на идеях и привязанностей, снижающих «текучесть» человека. Вода может послужить примером срединного (между паром и льдом) гармоничного состояния человека.
А вот дальше идут утверждения, вызывающие сомнения. Слабые, видите ли, побеждают сильных, а мягкое преодолевает твёрдое. Чем уже видение и ниже понимание, тем прочнее уверенность человека в истинности того, что ему открылось. Всё относительно, но в древнем Китае, возможно, этого ещё не знали. Отступление может привести и к победе в войне, и к поражению в ней; всё зависит от множества обстоятельств, обрамляющих это действие. Страх может спасти жизнь, не пустив человека под пули, а может стать причиной его гибели, если надо бежать или бить, а ты им парализован. Иногда помогает слабость, иногда – сила, но у большинства людей нет особого выбора способов действия, потому что всё решают автоматические реакции их умов. Кто выучил бегство – бежит, кто умеет только нападать – нападает, и всегда повторяется одно и то же.
Далее идёт сетование на то, что сколько людей не учи, они всё делают по-старому. Причину этого я изложил выше, но автор, похоже, её не знает. Если уж хочешь, чтобы люди менялись, научи их осознанности, чтобы отменить их выбор без выбора. Ну и разъясни заодно, каким конкретно образом слабые побеждают сильных, и как выглядит такая победа. Дай метод, не ограничивайся поучениями.
Следующая фраза не очень хорошо соединяется с предыдущими; предположу, что принятие на себя унижения страны и есть проявление слабости того, кто принимает. Другой вопрос, как может один человек это сделать – не в своих повседневных размышлениях и беспокойстве за родину, а в грубой реальности. Я бы сказал, что фраза о принятом на себя унижении, делающем тебя государем, отсылает нас к утверждению о том, что принижение себя помогает возвыситься. Ещё одна, между прочим, философская идея, работающая в жизни только отчасти. Но помощникам Лао Цзы в дописывании «Дао Дэ Цзин» нравится возводить в абсолют любую мысль. Категоричность утверждений, как известно, нередко заменяет их истинность.
Финальная фраза отсылает нас к сорок первой главе, в которой сказано, что истинная правда похожа на её отсутствие. Здесь автор говорит определённее, заявляя, что правдивые слова похожи на лживые. Хороший ход с точки зрения ответа на все возможные претензии к изложенным в главе поучениям. Дескать, если мои слова для вас походят на ложь, то вы сами в этом и виноваты; я говорю то, во что верю, и то, что считаю чистой правдой. Что тут скажешь – правда у каждого своя, и она тоже относительна.
Да и Истину можно изложить так, что от неё почти ничего не останется. Ведь имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя. Так и правда может не быть постоянной – то, что вчера было правдой, сегодня, при вскрывшихся и неизвестных нам вчера обстоятельствах, оказывается ложью. Может, в древнем Китае слабость и в самом деле побеждала силу, и на турниры выставляли самых слабых и молодых бойцов, кто знает? Может быть, это мир испортился, а с истиной, изложенной в тексте всё в порядке? Но тогда, опять же, для нашего испорченного мира то, что говорится в этой главе, больше похоже на очень неполную правду; на частный её случай.
Пусть так и будет.