Понять смысл мистического текста возможно только в том случае, когда у Вас есть собственный опыт, то есть практика, и знание об этом своём собственном опыте, то есть теория.

Скрытые смыслы в мистических текстах отражают такие Уровни Бытия, которые невозможно понять, если Вы до них ещё не дошли в выполнении своих практик.

Одного, двух или трёх прочтений мистического текста недостаточно, независимо от того, насколько внимательно Вы его читаете.

Руслан, в своей «Книге об Очевидном и Неочевидном», в главе «Как работать с мистическими текстами» говорит о том, что мистические тексты необходимо начитывать; то есть Вы читаете текст до конца, а потом возвращаетесь к началу и читаете его снова; таким образом Вы продолжаете читать до тех пор, пока у Вас не появится понимание смыслов текста, которое приходит к Вам в виде озарений.

Гурджиев в начале своей книги «Рассказы Вельзевула своему внуку» пишет следующее: «Всякое моё письменное изложение читайте трижды: в первый раз – хотя бы так, как вы уже намеханизировались читать всякие современные книги и журналы; во второй раз – как бы для постороннего слушателя; и только в третий раз – пытайтесь вникнуть в суть мною написанного.»

Постарайтесь найти экспериментальным путём свой собственный, индивидуальный и эффективный подход к чтению и пониманию мистических текстов.

Практически это выглядит следующим образом: перечитываем несколько раз мистический текст «Тифлисский Карапет» из книги Гурджиева «Рассказы Вельзевула своему внуку»; в первый день во время чтения пытаемся ухватить только общий смысл, не вникая особенно в тонкости; перечитываем текст на следующий день и вникаем в смысл каждой строки; возвращаемся к тексту через пару недель и снова читаем его несколько раз; возвращаемся к тексту через пару месяцев.

 

Комментарии к мистическому тексту «Тифлисский Карапет» я пишу в конце моей статьи к целым абзацам; пишу я их так, как сам вижу текст в настоящий момент в соответствии с уровнем моего восприятия; текст на русском языке прикрепляю к статье.

 

ТИФЛИССКИЙ КАРАПЕТ

(Гурджиев Г.И. «Рассказы Вельзевула своему внуку»)

Прежде всего надо сказать, что лет тридцать или тридцать пять тому назад при тифлисском железнодорожном депо имелся «паровой-гудок» 1.

Каждое утро он гудел для того, чтобы будить железнодорожных рабочих и мастеров депо, а так как тифлисский вокзал стоит на возвышенном месте, то этот гудок был слышен почти по всему городу, и он будил не только железнодорожных служащих, но и прочих обывателей города Тифлиса 2.

Мне кажется, по этому поводу тифлисское городское самоуправление даже имело какую-то переписку с железнодорожным начальством относительно беспокойства утреннего сна мирных горожан 3.

Пускать пар по утрам в этот гудок как раз и лежало на обязанности этого самого Карапета, служившего тогда в этом депо 4.

И вот, когда он, приходя утром в депо, подходил к верёвке, посредством которой пускался пар в гудок, он, прежде чем взяться за верёвку и тянуть её, размахивал руками во все стороны и пресерьёзно, на подобие магометанского муллы с минарета, громко кричал:

— Мать ваша такая, отец ваш такой-то, дед ваш перетакой-то; чтобы ваши глаза, уши, нос, селезенка, печёнка, мозоли и т.д., и т.д., — словом он произносил на разный лад все ругательные слова, какие только он знал, и уже тогда только тянул верёвку 5.

Когда я узнал про этого Карапета и про его обыкновение, я как-то раз навестил его после, как тогда говорили, «вечернего-шабаша» с небольшим бурдюком кахетинского вина и после выполнения тамошнего, неизбежно требуемого, торжественного «тостового-ритуала», спросил, конечно в соответствующей форме согласно местным, сложным, установленным при взаимном сношении «любезностям», почему он это так делает 6.

Он, допив залпом свой стакан и пропев один раз знаменитую, тоже неизбежную при выпивке, грузинскую песню — «Мало-жрали-мы», не торопясь начал говорить так:

  Так как вы вино пьёте не по-современному, т.е. не только для видимости, а на самом деле честно, то это уже по-моему показывает, что вам про это мое обыкновение хочется знать не из любопытства, как нашим инженерам и техникам, а действительно из-за своей любознательности, и поэтому я хочу и даже считаю своим долгом признаться вам откровенно относительно точной причины и о тех моих внутренних так сказать «мнительных-соображениях», которые привели меня к этому и постепенно внедрили во мне такую привычку 7.

И он рассказал следующее:

— Раньше я работал в этом же депо по ночам в качестве чернорабочего по промывке паровозных котлов, а когда завели здесь такой паровой гудок, начальник депо, приняв очевидно во внимание мой возраст и мою непригодность для такой тяжёлой работы, велел мне заниматься только тем, чтобы приходить точно в определённое время утром и вечером и пускать пар в гудок 8.

Уже на первой неделе такой моей новой службы я как-то заметил, что после выполнения этой утренней моей обязанности во мне в течение одного-двух часов происходит какая-то странная неловкость.

Когда же, увеличиваясь с каждым днём, эта странная неловкость в конце концов превратилась в определённое инстинктивное беспокойство и от этого исчез у меня аппетит даже на «махохи», то я с тех пор начал почти всегда думать и раздумывать, чтобы отгадать причину этого.

Особенно напряжённо думалось об этом почему-то во время моего прихода на службу и ухода домой. Так продолжалось в течение почти шести месяцев, и за всё это время как я ни старался — решительно не мог ничего даже приблизительно себе выяснить 9.

Наконец, когда у меня мозоли на ладонях от верёвки парового гудка окончательно затвердели, я вдруг совершенно случайно понял, почему это во мне происходит 10.

Толчком для правильного моего соображения, в результате вылившегося относительно этого в непоколебимое убеждение, послужило одно восклицание, случайно услышанное мной при следующих довольно оригинальных обстоятельствах:

Раз утром я, не выспавшись, вследствие того, что первую половину ночи засиделся у соседа по случаю крестин его девятой дочери, а во вторую половину зачитался попавшейся мне случайно очень интересной редкой книгой под названием «Сновидения и колдовство», торопливо шёл пускать пар и вдруг вижу на углу знакомого фельдшера, служившего при Городской Управе, который делал мне знаки остановиться 11.

Обязанность этого моего знакомого фельдшера заключалась в том, что он должен был в определённое время ходить по городу в сопровождении одного помощника со специально устроенной повозкой, ловить попадавшихся ему бродячих собак, не имевших на ошейниках металлических блях, выдаваемых Городской Управой об уплате налога, и доставлять таких собак на городскую бойню, где их в течение двух недель держали на городском иждивении, питая отбросами с бойни, а по истечении этого срока, если за это время не объявляются их хозяева и не уплачивают установленного налога, то таких собак с известной торжественностью загоняли в один проход, который вёл прямёхонько в имевшуюся там специальную печь, а немного погодя с другой стороны этой благотворной знаменательной печи с упоительным журчанием в пользу отцов нашего города вытекало прозрачное и до идеала чистое, определённое количество сала для выделки мыла, и ещё может быть для чего-либо другого и сыпалось с не менее упоительным для слуха шелестом не малое количество очень полезных веществ для удобрения 12.

Ловля таких собак моим приятелем-фельдшером производится следующим, очень простым и ловким до восхищения, приёмом:

У него имеется где-то им добытая обыкновенная старая большая сеть для ловли рыбы, которую он во время таких своих для общечеловеческого блага экскурсий по трущобам нашего города носит уже соответственным образом сложенную на своём могучем плече, и, когда попадается в сферу его всевидящего и страшного для всего собачьего рода ока, такая «беспаспортная» собака, он, не торопясь, с мягкостью пантеры подкрадывается ближе к ней, и улучив момент заинтересованности или увлечённости чем-нибудь примеченного им одного из таких своих подданных, набрасывает на него свою сеть и ловко ею опутывает, а потом, подкатив ближе повозку, «распутывает» с таким расчётом, чтобы собака очутилась как раз в самой клетке, приделанной к повозке 13.

Когда этот мой знакомый фельдшер остановил меня, он как раз прицеливался на свою очередную жертву в ожидании подходящего момента набросить на неё сеть в то время, как она стояла и, виляя хвостом, смотрела на другую собаку-самку.

Только что он хотел это сделать, как вдруг раздался звон колокола соседней церкви, призывающий обывателей к первой утренней молитве.

От такого неожиданно раздавшегося в утренней тишине звука, собака, испугавшись, раньше шарахнулась в сторону, а потом как бешеная бросилась бежать во всю свою собачью прыть вдоль пустой улицы 14.

Вот тогда-то именно фельдшер, рассерженный всем этим до самых подмышечных волос, швырнул свою сеть на тротуар и, плюнув через своё левое плечо, громко воскликнул: «Эх ... черти! Нашли время когда звонить!»

Как только это восклицание фельдшера дошло до моего соображающего аппарата, в нём закопошились разные такие мысли, которые в конце концов и привели к правильному на мой взгляд пониманию, почему именно происходит во мне сказанное инстинктивное беспокойство.

После того, как я это уразумел, во мне в первый момент даже возникло чувство обиды за себя, что в мою голову до этого не могла прийти такая простая и ясная мысль.

Я ощутил всем своим существом, что такое моё воздействие на общественную жизнь не могло не производить на меня иного результата, как то самое ощущение, которое происходило за всё это время в моём общем наличии.

И действительно, ведь всякий человек, разбуженный производимым мною шумом парового гудка, нарушающим его подутренний сладкий сон, без всякого сомнения должен ругать меня «на-чём-свет-стоит», именно меня, причину этой происходящей адской какофонии и, без всякого сомнения, благодаря этому со всех сторон к моей особе должны были притекать вибрации всякого рода неприязненных пожеланий 15.

В то знаменательное утро я, когда после выполнения своей обязанности сидел в обычном за последнее время своём состоянии в соседнем духане и ел «хаши» с чесноком, продолжая раздумывать, пришёл к решению, что, если я буду ругать заранее всех, которым может казаться это моё служение для блага некоторых из их среды возмутительным действием, то тогда, согласно объяснениям прочитанной мною книги «Сновидения и колдовство», сколько бы меня не ругали все такие, как их можно назвать, «находящиеся-в-сфере-идиотизма», т.е. между сном и подрёмливанием, это на меня не будет иметь никакого влияния 16.

И на самом деле, с тех пор как я начал так поступать, во мне не стало ощущаться сказанного инстинктивного беспокойства 17.

 

КОММЕНТАРИИ К МИСТИЧЕСКОМУ ТЕКСТУ «ТИФЛИССКИЙ КАРАПЕТ» 

1 В английском варианте - двадцать или двадцать пять лет назад; в Тифлисе имелась суфийская Школа (далее, по тексту комментариев «Школа»), в которой выполнялись мистические практики.

2 Каждое утро в Школе выполнялись мистические практики, в которых принимали участие дервиши и суфии, а так как Школа имела связь с высшими Уровнями Бытия, то мистическая Работа Школы оказывала влияние не только на тех, кто в ней учился, но и на прочих жителей города Тифлиса.

3 Тифлисское местное правительство длительное время держало Школу на заметке и беспокоилось о том, что мирные горожане могут проснуться от того сна, в котором проходит вся их жизнь.

4 Мистические практики по утрам выполнялись под руководством Карапета, который был Мастером в Школе.

5 Карапет приходил утром в Школу; перед тем, как начать выполнение мистических практик, он громко ругался и кричал во все стороны; только после этого начинал занятия с группой.

6 Как-то раз, вечером, я приехал к нему из Кахетии на семинар, в котором принимали участие суфии из других городов; после выполнения совместных мистических практик и установления взаимной мистической связи в соответствии с местными традициями.

7 Он закончил практику, прочитал молитву на грузинском языке, пожелал мне успехов на Пути (в английской версии "Drink up again, boys", что значит «Выпейте снова, ребята») и не торопясь начал говорить так:

— Так как вы выполняете мистические практики не для видимости, а честно, то это уже показывает мне, что вы спрашиваете про мой мистический опыт не из любопытства, как наши учёные и книжники, а из необходимости, и, таким образом, я буду рад и даже считаю своим долгом рассказать откровенно и точно о тех внутренних переживаниях, которые привели меня к этому.

8 Раньше я работал над собой в этой Школе в качестве дервиша; выполнял ночные бдения и очищал внутреннее пространство; когда я дошёл до стадии прямой передачи Знания, руководитель Школы принял во внимание мой возраст и нецелесообразность моего дальнейшего обучения прежними методами, велел мне приходить в точное время утром и вечером и руководить выполнением мистических практик в группах.

9 Уже в первую неделю работы с людьми, после выполнения утренних практик, у меня началась тревога; с каждым днём она увеличивалась и дошла до такой степени, что у меня даже пропало стремление к Божественному; с тех пор я стал ломать себе голову, чтобы выяснить её причину.

10 Наконец, через 6 месяцев, когда я получил достаточный опыт работы с людьми по выполнению мистических практик, ко мне пришло озарение.

11 Во вторую половину ночи я общался с духом моего умершего Мастера, что бывает случайно, очень интересно и редко; я торопливо шёл в Школу на занятия с группой и вдруг увидел знакомого фельдшера, который подал мне знак и послужил ответом на мой вопрос Богу.

12 Когда человек перестает принимать, перерабатывать и отдавать через себя (то есть трансформировать) энергию приемлемого качества и в достаточном количестве – это аллегорически означает, что он перестал платить налог Богу; такой человек перестаёт оправдывать своё существование на планете и его необходимо уничтожить; человек заболевает какой-нибудь серьёзной болезнью и его доставляют в городскую больницу; в течение двух недель он там находится при смерти, входит в Восходящий Поток Творения и подпитывается энергией людей, умерших в этой городской больнице до него; по истечении этого срока, если у человека не объявляются люди, связанные с какой-нибудь религией или мистической группой, и не вносят за него достаточное количество энергии своими молитвами, то человек попадает в пространство, в котором можно двигаться только в одном направлении, к смерти; умирает человек с упоительным журчанием и во время своей смерти выделяет определённое количество чистейшей энергии, которая идёт на очищение планеты и ещё, может быть, для чего-либо другого; умершему человеку с известной торжественностью организовывают похороны и опускают его гроб в могилу; на крышку гроба с упоительным для слуха шелестом кидают горсти земли; через какое то время из человека в могиле получается немалое количество очень полезных веществ для удобрения.

13 Ловля таких людей осуществляется простым, ловким и старым способом; сеть для поимки большая и может использоваться в масштабах, как при ловле рыбы; поимка таких людей является общечеловеческим благом; сеть всегда готова к применению; плечо у фельдшера могучее, око всевидящее и страшное для всего человеческого рода; фельдшер подкрадывается к выбранной им жертве не торопясь, с мягкостью пантеры, набрасывает на неё сеть в момент заинтересованности и увлечённости чем-нибудь, ловко опутывает и не оставляет ни малейшего шанса.

14 Мужчина смотрел на женщину и трансформировал энергию похоти; фельдшер хотел набросить на него свою сеть и поймать его, как вдруг раздался звон колокола соседней церкви, призывающий к первой утренней молитве; от такого неожиданно раздавшегося в утренней тишине звука мужчина шарахнулся в сторону церкви, забыл про женщину и пошёл на молитву; в церкви он стал трансформировать «Страх Божий» и фанатично, как бешеный, стал посещать все утренние молитвы в этой церкви; перед мужчиной открылась пустая улица, где фельдшер уже не имеет никакой возможности его поймать.

15 Всякий человек, потревоженный вибрациями и энергией, которые возникают при выполнении моей группой мистических практик, начинает пробуждаться от сна своей жизни, в котором он пребывает; он должен ругать меня, и это один из законов Бытия.

16 В то знаменательное утро после выполнения мистических практик с группой я сидел в обычном за последнее время своем состоянии созерцания, продолжая смотреть на свою тревогу, и пришёл к озарению, что если я буду ругать заранее всех тех, кому может казаться выполнение моей мистической Работы для блага некоторых из их среды возмутительным действием, то тогда, согласно объяснениям духа моего умершего Мастера (в английской версии «с которым я общался прошлой ночью») сколько бы меня ни ругали все такие, как их можно назвать, «находящиеся-в-сфере-идиотизма» (в английской версии «в царстве идиотизма»), т. е. между состояниями обычного сна и того сна, в котором проходит вся их жизнь, на меня это не будет иметь никакого влияния.

17 С тех пор, как я начал так поступать, сразу перестал ощущать тревогу.